ИСТОРИЯ РУСОВЪ

или   МАЛОЙ РОССІИ.

Между тъмъ воротились въ городъ Збаражъ посланные къ Королю чиновники Князя Вишневецкаго и привезли рескриптъ Королевский, повелъвающій Князю просить Хмельницкаго о заключеніи мирнаго трактата и присылки для того своихъ полномочныхъ комиссаровъ въ мъстечко Зборовъ, куда высланы отъ Короля его полномочные: Воевода Кіевскій, Кисиль, и, Воевода Смоленскій, Грабовскій. Потому отъ стороны Малоросійской высланы Хмельницкимъ на конгресъ Зборовскій писарь Генеральный, Кривоносъ, Есаулъ Генеральный, Демьянъ Многогръшный, и Секретарь Гетманскій, Иванъ Виговскій. Трактатъ Зборовскій былъ заключенъ по наставленію и наказу Хмельницкаго и полномочными съ объихъ сторонъ подписанъ, Сентября 7-го дня, 1649 года; онъ состоялъ въ слъдующихъ статьяхъ:

1. Народъ Рускій, со всъми его областями, городами, селеніями и всякою къ нимъ народною и національною принадлежностью, увольняется, освобождается и изъемлется отъ всъхъ притязаний, и долегливостей Польскихъ и Литовскихъ на въчныя времена, яко изъ въковъ вольный, самобытный н незавоеванный, а по однимъ добровольнымъ договорамъ и пактамъ въ едность Польскую и Литовкую принадлежавшій.

2. Обоюдная вражда, помста и все неприятельское, между сими народами бывшее, прекращается, уничтожается и предается въчному забвенію, и амнистія всему тому дается и утверждается полная и совершенная, служащая взаимно всъмъ тремъ народамъ; тежъ и убытки альбо потери, войною и незлагодствомъ починенные и понесенные каждою націею и каждою особою, да зостаютъ безъ повраченья, поиску и упоминку на въчные часы.

3. Народъ Рускій отъ сего часу есть и ма буть ни отъ кого, кромъ самаго себе и правительства своего, независимымъ; а правительство тое избирается и установляется общею порадою, добровольно отъ всъхъ становъ, и приговоромъ чиновъ и товариства, по стародавнииъ правамъ и обычаямъ Рускимъ, и никто имъ въ томъ да не мъшаетъ, ни посредствуетъ ни якимъ колвекъ способомъ, ни тайнымъ, ни явнымъ, а найбарзъй усильствомъ.

4. Религія Католическая Руская альбо Греческая, маеть зупельное равенство съ религіею Католическою Польскою альбо Римскою, и въ справахъ церковных и засъданіяхъ гдъ колвекъ, Митрополита Рускій Кіевскій мае первое мъсто по Примасу Польскомъ, а Епископы Рускіе съ Епископами Польскими заровно засъдаютъ и такъ ся лагодять, якъ издавна бувало за Круля Баторія и иншихъ до начатку въ земли Руской Уніи, которую до хундаменту касуемъ и нивычимъ, яко смутившую народы, породившую въ нихъ вражду, и окипълую безмърною кровнію Христианскою; а въ иншихъ народахъ альбо земляхъ Польскихъ и Литовскихъ мае вона подлеглость доброй воли мирянъ и ихъ шацунку; а безъ того нихто ее да не приметь и держати не мусить.

5. Границы Русквя земли установляются и утверждаются оть Чернаго моря и лиману Днъпровскаго вгору на полдень по ръкъ Днъстру, а оть вершины его до ръки Горыни, а отъ Горыни до ръки Прилети, и оттуду ръкою Днъпромъ до города Быхона, а оттуда къ ръкъ Сожъ и Сожемъ до уъзду Смоленскаго; а граница промежду ръчекъ по твердой землъ указуется по гранямъ сельскимъ альбо вясковымъ, и яке селеніе куды сходить, туды и грань принадлежитъ; и тъ грани разберутся и поновятся звыклыми судами Подкоморскими и Комисарскими.

6. Верховный начальникъ и Господарь земли Руской и народа того ма бути Гетманъ, избираемый чинами и войскомъ измежду себя вольными голосами, а постороннему альбо инако повставшему, не бути ни кому ни въ яку пору. Достоинство Гетмана Рускаго ма равенство зупельне съ Гетманами Коронными и Литовскими, а войска повольно имъти ему реестроваго въ полкахъ, наполняемыхъ отъ товариства, 40 т, а охочекомоннаго и Запорожскаго килько наберется; и Козаки реестровые судомъ и послушенствомъ повинны полкамъ и командамъ ихъ, донелъ же козакують и стоять въ реестрахъ войсковыхъ; а по выслугъ ворочаются подъ право свое Шляхетское и тому повиноватися учнуть, якъ и все посполитство мае судитисъ и разбиратись каждый станъ по своимъ стародавнимъ правамъ и артикуламъ, и нихто ихъ ни въ чемъ да не неволить, ни привлащаеть, опричь долегливостей, правами установленныхъ.

7. Миръ и тишину въ народъ Польскомъ съ народомъ Рускимъ уставуемъ въчные и незрадливые, подъ клятвою анафемы и арафемы, нарушителя и зрадцы людскаго. А оборона отчизны каждому народу есть повольна, и заводца изъ нихъ самъ за себе ратуеть, а другаго не приневолюеть, и помочь между державами належить до злагоды правленія народнаго и общей порады. А инаково повольно будеть каждому воевать альбо неутралъ держать, и нихто за те ни пеняеть, ни помстить подъ клятвами вышереченными, тежъ и союзъ, альбо протекція народа Рускаго съ народомъ Польскимъ и иншимъ, подложить до порады и приговору зупельнаго отъ народа, якому въ Ръчи посполитой щитатись третею республикою.

Получа Гетманъ Хмельницкій мирныя статьи чрезъ своихъ комиссаровъ, очистилъ заразъ всъ города и селенія Польская, занимаемыя войсками его внъ назначенныхъ по трактату границъ, и войска всъ распустилъ по ихъ квартирамъ и жилищамъ, а самъ отправился, со штатомъ своимъ и гвардіею, въ городъ Кіевъ для принесенія Богу благодарственныхъ моленій за дарованныя имъ побъды и возстановленіе мира и спокойствия народнаго. Въ городъ вступилъ Гетманъ 1-го Октября, съ тріумфомъ, при пушечной пальбъ съ валовъ и колокольномъ звонъ, а народъ и чины его, Гетмана, встрътили съ изъявленіемъ живъйшей къ нему благодарности и своего полнаго удовольствія. По отправъ молебствій во всъхъ церквахъ и монастыряхъ Кіевскихъ, повелълъ Гетманъ учинить тоже и во всей Малой Россіи, и поживши въ Кіевъ двъ недъли, переселился на житье въ городъ Чигиринъ. Трактатъ Зборовский, по ратификаціи его Королемъ, Яномъ Казиміромъ, опубликованъ по всей Малороссіи и записанъ вездъ въ книги судовыя и правительственныя, Марта 8-го дня, 1650 года, чрезъ Есаула Генеральнаго, Многогръшнаго, Полковника Бряцлавскаго, Нечая, и Секретаря Виговскаго.

Въ Маъ мъсяцъ, 1650 года, прибыли къ Гетману Хмельницкому въ Чигиринъ иностранные посланники съ поздравленіемъ отъ своихъ государей его въ Гетманскомъ достоинствъ, увеличенномъ знатными воинскими пріобрътеніями и Зборовскимъ трактатомъ, признавшимъ его и народъ Рускій вольнымъ и ни оть кого, кромъ самихъ себя, независимымъ. Посланники сіи были: оть Султана Турецкаго, Османъ Ага, съ Пашею Силистрійскимъ, Узукъ Аліемъ, и многими знатными Турками; отъ Царя Московскаго: Совътникъ его, Князь Василій Бутурлинъ, со многими Боярами, и, наконецъ отъ Короля Польскаго и Ръчи посполитой, Канцлеръ, Князь, Любомирскій, съ воеводою Кисилемъ и многими другими. Послы Турецкіе поднесли Гетману оть имени ихъ Императора булаву, осыпанную каменьями и жемчугами, саблю булатную дорогой цъны и дулейманъ, похожій и на мантію съ горностайными опушками, да сорокъ мъшковъ серебряных Турецкихъ левовъ въ даръ войску: и всъ тъ подарки были въ бумажныхъ мъшкахъ и чехлахъ, покрытыхъ шелковою матеріею съ золотыми и серебряными цвътами. Послами Московскими представлены подарки, состояние въ дорогихъ мъхахъ собольихъ и другихъ и въ косякахъ разныхъ парчей и матерій, сложенные въ кули рогожаные, а казна, присланная для войска, въ боченкахъ, обвернутыхъ рогожами. Оть стороны Польской выставлено въ подарки нъсколько поставокъ тонкихъ суконъ и нъсколько десятковъ дорогихъ поясовъ и ковровъ, а казна для войска покрыта дорогими коврами.

Послы оные были на аудіенціи у Гетмана. Послъ обыкновенныхъ поздравлений и привътствій, предлагали каждый оть своихъ государей и народовъ дружбу свою и союзъ къ нему, Гетману, и народу Рускому, а для въчнаго ихъ удержанія, соглашали Гетмана съ народомъ къ себъ въ протекцію на такихъ положеніяхъ, каковы общими договорами установлены будуть, при чемъ первымъ пунктомъ положится утвержденіе Гетманства наслъдственнаго въ потомствъ и фалиліи его, Хмельницкаго. На сіе Гетманъ сказалъ посламъ ръшительно: "Союзъ и дружбу я готовь держать со всъми народами, и никогда ихъ не презрю, яко дара Божественнаго и всему человъчеству приличнаго; избраніе жъ народу протекціи, когда она ему надобна будетъ, зависитъ отъ его доброй воли и общаго совъщанія и приговора; а отъ потомственнаго обладанія народомъ симъ моею Фамиліею въ качествъ Гетмановъ я весьма отказываюсь и оть того въчно убъгать буду, яко противнаго правамъ и обычаямъ народнымъ, по которымъ они управляемы быть должны выбранными изъ себя всъми урядниками и самимъ Гетманомъ. И я, возстановивши въ нихъ права сіи съ пожертвованіемъ великаго числа воиновъ, отъ нихъ же избранныхъ и кровію своею права оныя запечатлъвшихъ, весьма совъщусь и стыжусь помыслить даже о ихъ нарушеніи. Гетманъ, скоро по прибытіи въ Чигиринъ посланниковъ иностранныхъ, предписалъ во всъ правительства и города Малоросійскаго, чтобы отъ чиновъ и народа прибыли къ нему въ Чигиринъ на сеймъ Генеральный всъ депутаты, выбранные, по примъру прежде посыланныхъ въ Варшаву на сеймъ вольный, а особо повелълъ отъ полка прислать по три депутата чиновныхъ и по четыре изъ Козаковъ. Симъ собравшимся депутатамъ и всъмъ чинамъ Малоросійскимъ объявилъ Гетманъ грамоты иностранныхъ Дворовъ, ихъ подарки и казну и, напослъдокъ, соглашенія или зазывъ въ протекцію. Чины и народъ Малоросійскій, побывши 268 лътъ въ соединении съ Польшею и 66 лъть въ заодно съ Литвою, вкусили и напитались слишкомъ вольностей и своевольствъ тамошнихъ, то есть, добраго и худаго навыку, а урядники и чиновники здъшніе итого болъе заразились властолюбіемъ и присвоеніемъ себъ начальства и неподчиненности. Посему первымъ было несогласие ихъ на всякую протекцію и подчиненность иностранную, а и того больше видътъ у себя наслъднее Гетманство, посуленное Хмельницкому посланниками иностранными отъ ихъ государей. Гетманъ съ клятвою принужденъ увърять ихъ, что предложенное ему наслъдственное правленіе тогда же имъ отвергнуто и онъ на него никогда не согласится, яко на самый опасный камень преткновенія, на который всъ падшіе сокрушатся и возстать не могутъ, и что онъ больше ихъ знаетъ, яко состеръвшійся въ дълахъ политическихъ, каковому правительству въ народъ Малоросійскомъ быть надлежитъ. А что принадлежитъ до протекціи, то она не токмо намъ полезна, но почти неизбъжна, и здравомыслящей человъкъ, или совершенный политикъ, съ перваго взгляду примътитъ, что самое положеніе земли нашей, открытой со всъхъ сторонъ и неудобной къ укръпленію, дълаеть насъ игралищемъ неизвъстной судьбы и слъпыхъ случаевъ. Ежели же обольстили и возгордили васъ многія и великія победы наши надъ непріятелемъ и пріобрътенная чрезъ то слава, почти всегосвътная, то знайте, друзья и братія, что это работалъ себъ более энтузіазмъ народный, подвигнутый крайнею жестокостію Польскою и крайнимъ же огорченіемъ и изступленіемъ народнымъ; и сколько при томъ пріобръли мы славы, столько же нажили тъмъ и завистниковъ, которые, при всехъ случаяхъ, а иногда и нарочито для собственной безопасности и осторожности своей, не преминуть всъвать въ насъ плевелы или испытывать и пробовать насъ, какъ лъкари испытують больныхъ своихъ, щупая за пульсъ. И мы верно на всегда таковы будемъ, каковы были и есть, то есть, непобедимыми, чего ни одинъ народъ себе присвоить не осмелится, не отвергнувъ промысла Божія, который одинъ всъмъ движитъ, и сего крепить и возводить, а сего разслабляетъ и низводить, судя по достоинствамъ и заслугамъ народнымъ, а замъчательнъй въ пораженіяхъ его есть гордость и высокомъріе народовъ."

Чины и депутаты, успокоенные и тронутые ръчью Хмельніцкаго, начали было разсуждать о протекціи и избирать ее между державъ, приславшихъ своихъ посланниковъ. Но Польскую съ перваго разу единогласно отринули, а о прочихъ разбились на мнънія, но ни на одномъ не согласились. Старые изъ нихъ, соединенно съ Гетманомъ, соглашались на протекцію Московскую, яко къ народу единовърному и единоплеменному; но молодые весьма имъ противились, доказывая чрезъ партизанта своего и оратора, Есаула Генеральнаго, Богуна, что въ народъ Московскомъ владычествуеть самое неключимое рабство и невольничество въ высочайшей степени, и что у нихъ, кроме Божьяго, да Царскаго, ничего собственнаго нъть и быть не можетъ, и человъки, по ихъ мыслямъ, произведены въ свътъ, будто, для того, чтобы въ немъ не имъть ничего, а только рабствовать. Самые вельможи и бояре Московскіе титулуются обыкновенно рабами Царскими, и въ прозьбахъ своихъ всегда пишутъ они, что бьють ему челомъ; касательно жъ постолитаго народа, то всъ они почитаются крепостными, какъ бы не отъ одного народа произшедшими, а накупленными изъ плънниковъ и невольниковъ, и сіи крепостные или, по ихъ названію, крестьяне обоего пола, то есть, мужчины и женщины съ дътьми ихъ, по недоведомымъ въ міръ правамъ и присвоеніямъ, продаются на торжищахъ и въ жилищахъ отъ владельцовъ и хозяевъ своихъ на ряду скота, а не ръдко и на собакъ промениваются, и продаваемые повинны при томъ быть еще нарочито веселыми и отзываться о своемъ голосъ, добротъ и знаніи какого ни есть ремесла, чтобы по тому скоръе ихъ купили и дороже заплатили. Словомъ сказать, соединиться съ такимъ неключимымъ народомъ есть тоже, что броситься изъ огня въ пламя."

Духовенство Малоросійское, большею частію обращенное изъ Уніятства и крайнъ сожалъвшее втайнъ о потерянной его власти надъ народомъ, поданной было имъ Поляками и близкой къ рабству, сплело нелъпую басню въ разсужденіи посольства Московскаго и всъхъ прочихъ, и бывнпй съ нимъ въ собраніи протопопъ Черкаскій, Федоръ Гурскій, почитавшійся въ народе отличнымъ богословомъ и проповедникомъ, взявши текстъ изъ священнаго Евангелія и употребляя его на зло самымъ страннымъ сравненіемъ, говорилъ въ собрании, что, "какъ, де, отъ трехъ царей или волхвовъ поднесенные младенствующему Христу дары: злато, ладанъ и смирна, предзнаменовали бытіе и страданіе его въ міръ и возвращение въ небо, то есть, злато значило Царя, ладанъ мертвеца, а смирна показывала Бога, то такъ и сіи дары, подносимые отъ Царей народу, предзнаменуютъ, чемъ они одеты или покрыты, въ томъ будетъ жить или покрываться народъ, ими прельстившійся, на примеръ: дары Польскіе состоятъ въ сукнахъ, покрытыхъ ковромъ, то будетъ и народъ, съ Поляками жившій, ходить въ сукнахъ и иметь ковры; Турецкіе дары одеты и прикрыты бумагою и шелкомъ, то и народъ, за ними жившей, будетъ въ состояніи одъваться шелковыми и бумажными материями; а Московскіе дары суть всъ въ рогожахъ, то неизбежно и народъ, живучи съ ними, доведенъ будетъ до такой бедности, что уберется онъ въ рогожи и подъ рогожи. И эти заключения суть верны и превосходить всехъ оракуловъ въ свете."

Басня сія подъйствовала больше всего на депутатовъ простъйшихъ и на всехъ Козаковъ: они подняли открытый ропотъ и шумъ на Хмельницкаго, называя его зрадцею и предателемъ отечества, подкупленнымъ, яко бы, отъ пословъ, и что они, освободивши себя изъ неволи Польской съ пролитіемъ многой крови своей и пожертвованіемъ премногихъ тысячь брани, положившей животъ свой за вольность отечества, опять предаются въ неволю самоизвольно, и предаются такому народу, который не подалъ имъ никакой помочи въ крайнихъ бъдствахъ ихъ, не подалъ даже воды промыть кровавыхъ устъ нашихъ, и лучше намъ быть во всегдашнихъ бранъхъ за вольность, чъмъ налагать на себя, новыя оковы рабства и неволи. Да и кому изъ сосъдствующихъ народовъ отдаться можно безъ ужаса и содроганія? Одни изъ нихъ безпрестанно угнътаются бусурманствомъ, не терпящимъ открытаго богослуженія Христіанскаго въ собственной землъ ихъ; другие торгуютъ собственною братьею своею и, не смотря на одновърство и однокровство, продаютъ одинъ другаго безъ стыда и угрызенія совести. А веръ у нихъ столько, сколько слободъ и въ нихъ домовъ, а неръдко и въ одномъ домъ нъсколько ихъ вмъщается, и одно семейство оть разновърства не можетъ вместе ни пить, ни ъсть изъ одной посуды, а вся въра состоитъ у нихъ въ разборъ образовъ и крестовъ, и кто изъ нихъ лучшій, тотъ есть и достойнъй къ почитанію и сильнъе къ помощи людской; для Бога же, Творца всъхъ и Господа, не извъстно, что у нихъ оставляется. И такъ ежели съ симъ народомъ соединиться намъ, то или они насъ распродадутъ по одиначкъ, или переморятъ на улицахъ своихъ и распутіяхъ; ибо никто изъ нихъ не пустить въ домъ свой никого нашего прохожаго, а паче съ табакомъ, употребленіе котораго почитается у нихъ страшнымъ гръхомъ, смертнымъ гръхомъ и единственнымъ человъческимъ гръхомъ во всемъ міръ."

Гетманъ, успокоивъ ропотъ собранія повтореніемъ клятвъ своихъ, что "онъ никогда не имълъ въ мысляхъ и имъть не будетъ намъренія приневоливать ихъ къ поврежденію правъ своихъ и свободъ, совътовалъ только, по усердію своему къ нимъ и общему отечеству, поставить себя на кръпкихъ ногахъ надежнымъ союзомъ и соединеніемъ съ другимъ народомъ, котораго всъ благоустроенныя Державы всегда ищутъ, а намъ сугубо того надобно, въ разсужденіи, какъ я говорилъ уже, положенія земли и новости состояния нашего," и за симъ разпустилъ собраніе во свояси, и сеймъ ихъ темъ окончился. Посланниковъ иностранныхъ отдарилъ Хмельницкій пристойно за ихъ подарки и, отписавъ на грамоты со всею вежливестію и благодарностію своею за привътствія и отзывы Монарховъ, далъ имъ отпускную аудіенцію и на ней уверилъ каждаго порознь о всегдашней преданности своей къ ихъ Монархамъ и непрерывной пріязни къ народамъ, и что при томъ онъ всемерно будетъ стараться о соединеніи съ ними и своего народа по прошествіи въ немъ перваго отвратительнаго къ протекціямъ жара, породившагося опостылостію тиранскаго надъ нимъ правленія Польскаго, которое и во снъ имъ грезится и дъйствуетъ на нихъ, какъ некое страшное пугалище.

Господаръ Молдавскій, Липула, въ Апръль мъсяцъ, 1650 года, прислалъ къ Гетману Хмельницкому чрезъ Боярина Молдавскаго, Морозія, письмо, соглашаясь въ немъ выдать дочь свою, Ирину, въ супружество сыну его, Тимофею, и объясняясь при томъ, что онъ всегда на бракъ сей былъ желателенъ, но препятствовали ему въ томъ продолжавшаясь война Хмельницкаго съ Поляками и угрозы тамошняго знатнаго вельможи, Потоцкаго, который давно ищетъ супружества дочери его за сына своего, а фамилія Потоцкихъ ворочаетъ почти всъмъ правленіемъ Польскимъ. Но теперь, бывши онъ, Липулъ, совершенно увъренъ о мирномъ спокойствіи, а паче имъвши письмо отъ Двора Турецкаго и изволеніе на бракъ сей самаго Султана, его государя, заверяющего о своемъ, при всъхъ случаяхъ, покровительства, увъряетъ Гетмана о непреложномъ его на бракъ оный согласіи и проситъ прислать сына своего къ нему въ городъ Яссы, съ достаточнымъ, однако, конвоемъ, чтобы отъ стороны Потоцкихъ не сделано какого непріятельскаго покушенія; ибо онъ отъ лазутчиковъ своихъ свъдалъ, что на границахъ Буковины собралась нарочитая партая Польскихъ гультяевъ или волонтировъ, предводимая молодымъ Потоцкимъ. Гетманъ выправивъ сына своего въ Молдавію съ пристойною свитою и достаточнымъ конвоемъ изъ своей гвардіи, послалъ въ слъдъ за нимъ пятитысячный корпусъ Козацкій подъ видомъ пограничнаго разъъзда. Но какъ только молодой Хмельницкій при городъ Могилевъ переправился чрезъ ръку Днъстръ и приближался къ городу Сорокъ, то вышедшій изъ байраковъ и садовъ корпусъ Польскій атаковалъ его со всъхъ сторонъ и принудилъ штатъ и конвой Хмельницкаго спъшившись убраться въ одинъ цвинтаръ церковный и тамо отбиваться, оставивши весь свой обозъ съ богатствомъ на расхищеніе Поляковъ, которые, торжествуя симъ выигрышемъ, начали было обозъ грабить, а Гетманича при томъ штурмовать въ цвинтаръ, съ умысломъ перебить всъхъ осажденныхъ до единаго и не выпустить извъстника, дабы о такомъ злодъйствъ не вышло наружу. Но корпусъ Козацкій, назиравшій всегда походъ Гетманича, окружилъ Поляковъ въ самый расплохъ и, выстръливши по нихъ изъ ружьевъ, ударилъ копьями и всъхъ почти до единаго перекололъ; около десяти Поляковъ и самъ молодой Потоцкий пробились было чрезъ войска Козацкія и убъжали въ поле, но, на ръчкъ обваливши мостъ, Потоцкій утонулъ въ водъ, а прочіе перебиты увязшими на берегахъ въ урочищъ "На батозъ," и мертвецовъ Польскихъ похоронено до четырехъ тысячъ человъкъ, а послъ сего побоищъ свадьба Гетманича въ Яссахъ совершена, и онъ воротился съ женою въ Чигиринъ. Гетманъ потомъ жаловался на Потоцкаго Королю о злодъйскомъ нападкъ на свадьбу сына его, добровольно и законно произведенную, но Потоцкимъ обруганную съ великимъ убыткомъ въ людяхъ и знатныхъ суммахъ, но притомъ и извинялся Гетманъ, если что непріятнаго произошло между свадебными и нападавшими на нихъ, то благоволено бъ приписать тое обыкновеннымъ въ такихъ случаяхъ трактаментамъ и пиршествамъ, на которыхъ не безъ напилыхъ бываетъ. Король, хотя на переписку сію и не отвъчалъ Хмельницкому, однако же произшествіе свадебное первымъ было шагомъ къ новой войнъ.

Молодой Хмельницкій не долго пользовался своею женитьбою. Министерія Польская подвигнула Радулу, господаря Мултянскаго, и Ракоція, Князя Венгерскаго, согнать тестя его съ правленія Молдавскаго; и онъ долженъ былъ отправиться съ войскомъ Козацкимъ для возстановленія тестя въ прежнее достоинство. Походъ сей предпринятъ очень скоро, и такъ же очень скоро конченъ былъ съ желаемымъ успъхомъ. Войска Мултянскія и Венгерскія вездъ были разбиты и разсъяны, и самъ господарь Мултянскій былъ убить подъ Бухарестомъ. Молдавскій господарь возстановленъ въ свое достоинство, и войска Козацкія, большею частнію, распущены въ свои границы, а при Хмельницкомъ оставался одинъ полкъ Корсунскій съ полковникомъ Мозырою. Но когда онъ, провождаемый тещею и женою своею, проходилъ съ тъмъ полкомъ пограничною стороною Молдавіи съ Мултяніею, возвращаясь такъ же въ свои границы, то на пути, около города Сочавы, окружили его великія толпы войскъ Польскихъ и Мултянскихъ, вмъстъ съ бунтовщиками Молдавскими, недовольными своимъ господаремъ, собравшими вновь Мултянъ и Поляковъ, знавшихъ о малыхъ силахъ Хмельницкаго. По краткомъ сраженіи вступилъ Хмельницкій въ городъ Сочаву и въ немъ заперся, во ожиданіи прибьтя своихъ войскъ, за которыми послалъ онъ ночью надежнаго гонца. Укръпляя городъ, осматривалъ онъ при томъ важнъйшія его мъста, и въ то время выстръленнымъ отъ непріятеля пушечнымъ ядромъ оторвало ему руку по самое плечо, и онъ скончался чрезъ нъсколько часовъ. Войска Козацкія поспъшили къ городу на другой день смерти Хмельницкаго, разбили неприятеля на голову и весь станъ ихъ забрали; но, вмъсто освобождения, приняли изъ города тъло Хмельницкаго и препроводили его, вмъстъ съ женою и тещею, къ старому Хмельницкому, который, увидъвъ тъло сына своего, близокъ былъ къ отчаянію извъстнаго Царя Егея, бросившагося въ море, при появленіи на немъ черныхъ знаменъ сына своего. Плакалъ Хмельницкій неутъшно и долго о семъ сынъ своемъ, составлявшемъ всю его надежду, и который, при хорошемъ воспитаніи и отличныхъ дарованіяхъ, довольно пріученъ былъ имъ къ дъламъ политическимъ и воинскимъ; а похоронилъ онъ его въ Субботовскомъ своемъ монастыръ, въ каменной церкви.

Воевода Кіевскій, Адамъ Кисиль, происходящей изъ древней Руской фамиліи Святольдовъ, извъстныхъ по исторіямъ съ 1128 года между Князьями Рускими, и съ нимъ судьи повътовые: Проскура, Воловичь и многіе другіе, также произшедшіе изъ Рускихъ породъ, обратившихся въ Католичество и Польское Шляхетство, скоро, по опубликованіи въ Малоросіи трактата Зборовскаго и устроеніи границъ и урядовъ первобытныхъ сего края, прибыли въ городъ Кіевъ, въ надеждъ полученія родовитыхъ ихъ имъній, войною потерянныхъ, и начали искательства свои со стороны Гетмана и Малоросійскаго трибунала, доказывая, что они неважною отмъною въ въръ, отъ важныхъ обстоятельствъ произшедшею, и службою ихъ въ Польскомъ Королевствъ, терять родовыхъ имъній не повинны ни по какимъ законамъ, и что они могутъ съ нихъ такъ же отправлять службу и въ Малоросіи, какъ отправляли ее въ Польшъ. Гетманъ, по разсмотрънію и приговору трибунала, дозволилъ было просителямъ вступить въ свои владънія, съ присягою ихъ на върность службы Малоросійскому своему отечеству. Но взбунтовавшіесь противъ того Кіевскіе, Бълоцерковскіе и Переясловскіе Козаки, подговоренные Судьею Гуляницкимъ и Полковникомъ Миргородскимъ Гладкимъ, выгнали всъхъ оныхъ искателей изъ селеній Малоросійскихъ и многихъ изъ нихъ перебили и разграбили, отъ чего и самый Воевода, Кисиль, воротившійся въ Польшу, скоро послъ того померъ. Гетманъ, принявъ поступокъ сей за преступленіе весьма важное, повелълъ разыскать его уголовному трибуналу, совмъстно съ военною Комиссіею, и виновниковъ судить по законамъ. Судилище оное, нашедъ главными виновниками Гуляницкаго и Гладкаго, осудило ихъ на смерть, и Гладкому отрублена голова, а Гуляницкій бъжалъ и скрылся въ Молдавии съ тремя Старшинами отъ войска; прочихъ же Старшинъ и многихъ изъ товариства и рядовыхъ Козаковъ наказано палками, тюрьмою и содержаніемъ окованныхъ на пушкъ. И хотя таковымъ образомъ довольно наказаны убійства и обиды чиновниковъ Польскихъ и многіе отысканные пожитки имъ возвращены, но Поляки признали поступокъ сей другою причиною къ войнъ. Козаки означенныхъ полковъ, возроптавъ явно на Хмельницкаго, что онъ Полякамъ похлъбствуетъ нихъ безвинно гонитъ, вышли многіе съ семействами изъ своихъ жилищъ и вооруженною рукою пришли въ низъ ръки Донца и тамо поселились, гдъ составили такъ называемый Рыбинскій Слободской полкъ.

Ханъ Крымскій, съ Мурзою своимъ, Нагайбекомъ, 11 Ноября, 1650 года, прислалъ къ Гетману Хмельницкому Турецкаго Агу, Нурадина, съ письмомъ своимъ и предложеніемъ отъ стороны Султана, соглашая Хмельницкаго, съ народомъ Малоросійскимъ, соединиться съ Портою Турецкою въ протекцію Султанскую, на самыхъ выгодныхъ договорахъ и кондиціяхъ, какіе только онъ избрать и присланному Агъ поручить можетъ для донесенія и утвержденія Султану. Хмелъницкій, принявъ посланниковъ съ отличными дружескими почестьми и угощеніями, отклонилъ, однако, предлагаемую протекцію до времени, представляя, что народъ, имъ командуемый, не расположенъ еще ни къ какимъ протекціямъ, опасаясь, дабы не нажить тъмъ завистниковъ и не взорвать новой войны, отъ которой не совсъмъ оправился, и что онъ всегда будетъ стараться преклонять народъ въ ихъ пользу. Посланники оные, не могши успъть въ первомъ ихъ предложеніи, совъщали Гетмана на другое, уговаривая его итти войною съ Ханомъ на Царство Московское, которому объявитъ Султанъ войну за завладъніе Царями Московскими Татарскимъ Астраханскимъ Царствомъ и если оно Портъ и Хану тою войною возвращено будетъ, то ему, Гетману, удъленъ будетъ участокъ завоеванія изъ прилеглыхъ къ Малоросіи областей Московскихъ или Татарскихъ. Послъднее предложеніе посланниковъ для политическихъ видовъ Хмельницкаго крайнъ ему понравилось, и онъ, предвидя новую неизбъжную войну съ Польшею, уповалъ привязать къ себъ необходимостію въ ней самаго Хана Крымскаго съ лучшимъ отъ прежняго успъхомъ. Потому объявилъ онъ посланникамъ увърительно, что по окончании съ Поляками наступающей войны, которую они по самымъ малымъ причинамъ и больше отъ заматерълой своей злости на Малоросію предпринимаютъ, онъ будетъ готовъ на всъ Султанскія и Ханскія предложенія. А когда еще, по изволение Султанскому, и Ханъ Крымскій благоволить сдълать въ ней ему пособіе, то и тъ преграды, каковы между одновърцами поставляются самою религіею и предразсудками народными, воспріимутъ позволительный видъ вступиться за союзника и его интересы, почитающіеся въ таковыхъ случаяхъ общими, взаимностію одобренными. Посланники, бывъ такими завъреніями Хмельницкаго удовлетворены, отправились отъ него довольными, а Гетманъ, обдаривъ при томъ ихъ щедро, писалъ чрезъ нихъ Хану о дружескомъ своемъ къ нему расположенш и о заключенномъ съ посланниками совъщаніи, прося Хана обнадежить его, съ своей стороны, помощію своею въ нужномъ случаъ противу Поляковъ.

Хмельницкій, выправивши отъ себя посланниковъ оныхъ, писалъ заразъ къ Царю Алексъю Михайловичу секретно, увъдомляя о всъмъ, произходившемъ у него съ посланниками, и о новой наступающей съ Поляками войнъ, и просилъ при томъ Царя прилежно сдълать ему въ сей войнъ пособіе или, по крайней мъръ, учинить войсками своими диверсию въ Смоленщину и Бълорусію, и показать тъмъ Малоросіянамъ и ихъ войскамъ благосклонность свою на ихъ пользу и защиту, которою они непремънно подвигнуты будутъ на приверженность къ нему, Царю, и его народу для въчнаго съ ними соединенія, и послужитъ она, такъ сказать, задаткомъ къ будущимъ впредь договорамъ и соглашеніямъ. Царь, поблагодаря Хмельницкаго за его дознанное къ нему и его народу усердіе и новое извъщеніе, объщалъ учинить ему просимую помощь отправкою войскъ своихъ къ Смоленску и въ Бълорусію, не объявляя, однако, Польшъ формальной войны, дабы не прослыть нахальнымъ нарушителемъ мира и заключенныхъ на него прежнихъ трактатовъ безъ слушныхъ къ тому причинъ, а сдълаетъ ту высылку войскъ своихъ подъ видомъ союзныхъ обязательствъ, если токмо не помъшаютъ въ ней неприятные слухи, приходящее отъ Астрахани и другихъ понизовскихъ мъстъ, въ которыхъ съ недавнихъ временъ начало что-то шевелиться неладное.

Хмельницкій, заключая изъ увъреній, столь неопредъленныхъ, суетную для себя надежду, началъ приуготовляться къ оборонъ собственными силами народа Малороойскаго, и прежнія двадцать полковъ укомплектовалъ и составилъ сорокъ тысячь реестровыхъ Козаковъ; но число ихъ въ каждомъ полку положено неровное, а смотря по положению селеній и по числу въ нихъ семействъ Козацкихъ, потерпъвшихъ убыль выходомъ другихъ въ Слободской Рыбинский полкъ. И по сему составились: полкъ Кіевскій, при Полковникъ Антонъ Адамовичъ, въ 1200 Козаковъ, Черниговскій, при Полковникъ Мартынъ Небабъ, въ 1200, Съверскій, при Полковникъ Яковъ Коровкъ, въ 1200, Каневскій, при Полковникъ Семенъ Павицкомъ, въ 3000, Переяславскій, при Полковникъ Федоръ Лободъ, въ 2000, Черкаскій, при Полковникъ Иванъ Воронченкъ, въ 3000, Чигиринский, при Полковникъ Федоръ Якубовичъ, въ 3000, Уманскій, при Полковникъ Осипъ Глухи, въ 3000, Корсунскій, при Полковникъ Лукьянъ Мозыръ, въ 3000, Бряцлавскій, при Полковникъ Данилъ Нечаъ, въ 2000, Калжинскій, при Полковникъ Иванъ Федренкъ, въ 2000, Кропивянскій, при Полковникъ Филонъ Дженджелеъ, въ 2000, Острянскій, при Полковникъ Тимофеъ Носачъ, въ 2000, Миргородскій, при Полковникъ Максимъ Таранъ, въ 3000, Полтавскій, при Полковникъ Мартынъ Пушкаренкъ, въ 2000, Гадяцкій, при Полковникъ Сергъъ Бухалъ, въ 1200, Нъжинскій, при Полковникъ Прокопъ Шуменкъ, въ 1200, Лубенскій, при Полковникъ Дмитргіъ Кривоносъ, въ 1200, Прилуцкій, при Полковникъ Федоръ Кисилъ, въ 1200, и Винницкій, при Полковникъ Петръ Стягайлъ, въ 1600 Козаковъ. Сверьхъ означенныхъ реестровыхъ полковъ, имълъ Хмельницкій пушкарей съ артиллеріею и ея снарядами, подъ управлениемъ Вицеобознаго Генеральнаго, иностранца Фридрганна, 4550, да иностранцовъ при нихъ въ чинахъ старшинскихъ, считавшихся мастерами, 47 человъкъ. Волонтировъ, раздъленныхъ тогда на пятнадцать охочекомонныхъ полковъ, считалось 14,500 человъкъ, да войскъ Запорожскихъ находилось въ готовности 12 тысячь. А всего имъвъ Хмельницкій готоваго войска семьдесять одну тысячу съ небольшимъ, и въ томъ числъ непремънной пъхоты между реестровыми Козаками было двадцать тысячь, обученныхъ всъмъ тогдашнимъ пъхотнымъ строямъ и маневрамъ, а при надобности умножалась пъхота спъшившимись реестровыми конными Козаками, обученными батавой, и всему при томъ нужному.

Пограничные съ Польшею Козаки, а паче живущіе околицами и куренями около ръкъ Стыри, Случи, Прилети и Сожи, предвидя приближающуюся новую съ Поляками войну, выбрались изъ своихъ жительствъ подъ предлогомъ перехода ихъ внутрь Малоросіи, дабы не терпъть руинъ пограничныхъ, но проходе далъе, убрались къ ръкъ Донцу и поселились поблизу прежде ушедшихъ Рыбинскихъ поселенцовъ, составивъ изъ себя другой Слободской полкъ, назвавшійся Изюмскимъ, а выходъ сей учинили они подъ часъ комплектованія въ полки реестровыхъ Козаковъ. Посему Гетманъ велълъ произвесть во всей Малоросіи нобилитацію или производство въ Козаки, и учинено оное изъ свободныхъ войсковыхъ и городовыхъ жителей, служившихъ въ прежнія войны волонтирами Запорожцами и въ охочекомонныхъ полкахъ и представившихъ на то достаточныя свидътельства; а другихъ никакихъ жителей въ сіе производство не допущено, и производство въ Козаки строго разбиралось, и надобно было къ тому имъть природное произхожденіе, или доказательства на заслуги; ибо состояніе и порода Козацкая признаваемы были достоинстномъ Шляхетскимъ. Почему и сихъ, вновь произведенныхъ въ Козаки, опредъленіями правительствъ приговорено написать въ компуты Козацкіе и привесть на то къ присягъ, считая ихъ впредь на ряду другихъ Козаковъ и въ одномъ съ тъми Шлехетномъ достоинствъ. Но за всъмъ тъмъ, по компутамъ и переписямъ Козацкимъ видны при нъкоторыхъ фамиліяхъ отмътки, что они произходятъ изъ новописанныхъ Козаковъ. И такъ несправедливо иные заключаютъ, что въ Малоросіи яко бы свободно было переходить изъ Козаковъ въ мужики, а изъ мужиковъ въ Козаки по произволу каждаго.

Миръ въ Малоросіи съ Поляками по трактатамъ Зборовскимъ продолжался только около года. Поляки нарушили его самымъ подлымъ безстыднымъ образомъ. Они, не объявивъ по общему народному праву формальной войны, ни причинъ, къ тому ихъ побуждающихъ, напали нечаяннымъ образомъ ночью на корпусъ Бряцлавскаго Полковника, Нечая, стоявиий лагеремъ при мъстечкъ Краснопольъ, и разбили его на голову въ 7-й день Іюля, 1650 года. Есаулъ Генеральный, Богунъ, услышавъ о пораженіи Нечая, переправился заразъ черезъ ръку Бугъ и напалъ съ корпусомъ своимъ на Поляковъ въ ту самую пору, когда они торжествовали побъду свою надъ Козаками и ликовали въ лагеръ побъжденыхъ. Убійство надъ ними произведено жестокое и безъ всякой пощады, яко надъ подлыми хищниками, а не надъ войсками Европейскими, и когда они просили пощады или по ихъ згоды, то отвъчано имъ: "Згода воинамъ, а кара зрадцамъ." Спаслись отъ убійства одни разбъжавшіеся врознь и куда кто попалъ, а оба лагери, Польскій и Нечаевъ, со всъми обозами, запасами и артиллеріею, остались на мъстъ въ добычу Богунову корпусу, который похоронилъ и тъла убитыхъ Козаковъ и Поляковъ, и сочтено было послъднихъ 3,719 человъкъ, и въ томъ числъ Полковникъ Польскій, Казимиръ Каневскій.

Гетманъ Хмельницкій, увъдомленъ бывши отъ Богуна объ открытыхъ Поляками непріятельскихъ дъйствіяхъ и бывшихь уже съ ними сраженіяхъ, командировалъ заразъ въ подкръпленіе корпуса Богунова другой Козацкій корпусъ, подъ командою Полковника Глуха, а къ Хану Крымскому послалъ нарочнаго гонца съ протестомъ объ открытой наглымъ образомъ Поляками войнъ и съ испрошеніемъ присылки къ нему вспомогательныхъ войскъ, по учиненному съ посланникомъ, Нагайбекомъ, соглашенію, отъ него Хана утвержденному. Ханъ отвъчалъ Хмельницкому, что онъ съ войсками его на помочь ему есть готовъ, но, по извъстнымъ правительственнымъ обрядамъ, надобно доносить ему о томъ Султану, а получа отъ него резолюцію, присылкою войскъ своихъ не умедлитъ онъ, а можетъ быть и самъ на помощь ему прибудетъ, если не помъшають какія чрезвычайности, а паче со стороны Москвитянъ, которые на границахъ своихъ противъ Крыма дълаютъ укръпленія и воинскія приготовленія.

Есаулъ Богунъ, подкръпленный Полковникомъ Глухомъ, отправился отъ Краснополья впередъ для преслъдованія Поляковъ въ ихъ границахъ, и 18-го числа Іюля открылся ихъ лагерь около мъстечка Купчинцы, при Вознесенскомъ монастыръ. Войска Польскія были подъ командою Полънаго Гетмана, Потоцкаго, при которомъ волонтировалъ и юный Собіевскій. Они окопались подъ монастыремъ по самыя уши. Богунъ покушался разными маневрами вывесть Поляковъ въ поле на открытое сраженіе, но въ томъ не успълъ, ибо держались они окоповъ своихъ, не показывая головы. Богуну не оставалось другихъ способовъ выгнать Поляковъ изъ стана, какъ только произвесть на него формальный приступъ. Но расторопность его открыла къ тому выгоднъйшіе пути, и онъ 21-го Іюля, раздъливъ корпусъ свой на три части, повелълъ двумъ изъ нихъ приступить съ двухъ сторонъ къ стану Польскому на самой заръ и делать фальшивую на него атаку, положась на землю, а третьей части, изъ отборныхъ Козаковъ составленной, подползти къ монастырю и завладеть имъ, во чтобы то ни стало. Сія колонна, во время произведенной отъ фальшивыхъ колоннъ пальбы и нарочитаго крику, пробилась въ монастырь и завладела имъ весьма удачно, а по сделанному отъ нея знаку сблизились къ ней и другія двъ колонны, и встянутою на монастырскія строенія артиллеріею произведена внутрь стана сильная на Поляковъ пальба, и они, не могши чрезъ него дъйствовать своею артиллеріею, разставленною при, окопахъ, приступили было къ монастырю съ одними саблями и карабинами, но встръчены и опрокинуты ружьями и копьями Козацкими. Отступленіе ихъ обратно внутрь стана сопровождалось также копьями отъ Козаковъ, и они повержены были въ тылъ превеликими кучами; оставшіесь спаслись бьгствомъ чрезъ свои окопы съ тъмъ только, что при себе имели, а обозы ихъ, со всъми запасами и артиллеріею, остались въ стану и были знатною добычею Козакамъ и ихъ начальниками убитые Козаки погребены съ торжествомъ въ монастыре, и ихъ сочли 1,715 человъкъ, а Поляковъ зарыли въ ихъ же окопахъ и насчитали 9,674 тела.

Есаулъ Богунъ, рапортуя Гетману о преславной своей надъ Поляками побъдъ, доносилъ при томъ, что, чрезъ пойманныхъ имъ языковъ и Польскихъ лазутчиковъ, Жидовъ, известился онъ о великихъ силахъ Польскихъ, идущихъ изъ внутренности Польши на городъ Слуцкъ, подъ командою Князя Четвертинскаго, и что нуженъ ему сикурсъ въ однихъ людяхъ, а артиллерии и запасовъ слишкомъ у него довольно. Гетманъ предписалъ Богуну въ резолюцию, чтобы онъ въ выгодномъ мъстъ ожидалъ прибытія его съ войскомъ, а самъ бы не отважился нападать на такого многочисленнаго непріятеля, дабы имъ не былъ опрокинуть, а непріятель тъмъ не окуражился; ибо говорять, окураженный Полякъ заносчивей отъ всъхъ дикихъ лошадей Татарскихъ. Между тъмъ приходили слухи къ Гетману, что Князь Четвертинскій, впавши въ границы Малоросійскія, съ многочисленною Польскою арміею, продолжаетъ здесь походъ свой совсемъ по системъ варварской, или по планамъ прежняго дикаго завоевателя Татарскаго, Батыя, и что сожигаетъ всъ селения Малоросійскія и истребляетъ жителей здъшнихъ безъ всякихъ причинъ и надобностей, а дълаетъ только одну пустыню, никому неполезную. Гетманъ, поспъшая съ главнымъ войскомъ своимъ противъ Князя Четвертинскаго, сошелся съ Богуномъ въ сторонъ Житомира и повелълъ ему, пройдя впереди арміи Польской, разгласить въ селеніяхъ, что онъ только одинъ съ корпусомъ своимъ провъдываетъ о арміи непріятельской и удаляется отъ нея въ сторону, не будучи въ состояніи противъ ея устоять. Онъ действительно, поворотя на сторону и расположа станъ свой въ выгодномъ мъстъ, укръпилъ его найлучшимъ образомъ и ожидалъ на себя непріятеля по назначенію Гетманскому, который стоялъ въ близкомъ, но закрытомъ отъ него, мъстъ и навъдывался чрезъ разъъзжія команды о движеніяхъ непріятельскихъ. Вопль народа и скота, бъгущаго въ лъса и другая укрывательства и поднявшіесь пожары и дымъ въ селеніяхъ, возвъстили о сближеніи арміи Четвертинскаго. Богунъ выслалъ заразъ отрядъ лучшей конницы противъ его арміи и велълъ ей, нападая на авангардъ непріятельскій удаляться отъ него назадъ къ своему корпусу. Такими движеніями непріятель приведенъ къ самому стану корпуса Богунова, и онъ, смекнувъ первымъ взглядомъ о его малости, безъ дальнъйшихъ замъчаній напалъ заразъ на станъ со всъхъ сторонъ, отколь только могъ. Произведенная съ объихъ сторонъ пальба изъ пушекъ и ружьевъ и поднявшіеся отъ того дымъ довольно заняли и покрыли сражающихся. Гетманъ, сего только и ожидавшей, выступивъ со всъми силами своими изъ закрытаго мъста, ударилъ съ тылу и во флангъ непріятелю и поставилъ его въ два огня. Непріятель, оборачиваясь назадъ для обороны, обыкновенно смъшался тъмъ и разстроился. Богунъ, не спуская глазъ съ непріятеля, примътивъ его разстройство, тотчасъ выпустилъ изъ стана своего пъхоту съ копьями и ударилъ на смешанную пъхоту непріятельскую, не допуская ее исправиться и перестроиться. Съ Гетманской стороны учинено тоже и непріятель, сбившійся въ толпы безъ всякаго порядку, отступалъ задомъ, не зная самъ, куда; конница же ихъ, примътивъ невозможность оборонить пехоту, пустилась открыто бежать, а конница Козацкая ударилась ее гнать. Пораженіе непріятеля было долгое и крайне губительное. Пъхота, усмотръвъ себя оставленною отъ конницы и главныхъ начальниковъ, начала кричать згоду и, бросая ружья свои, становилась на колени и просила пощады для найсвятъйшей Панны Маріи. При семъ великомъ имени все убійство тотчасъ прекращено и все утихло. Оставшаясь пъхота Польская объявлена плънною, и ее сочтено 7,346 человъкъ, и въ томъ числъ 32 офицера, а между ими знатный, называвшийся Корибутъ; да приведено конницею 13 человъкъ плънныхъ офицеровъ, взятыхъ на погонъ, а убито и погребено Поляковъ на мъстъ сраженія и на поляхъ 17,139 человъкъ. Случилось сраженіе сіе 13 Сентября, въ среду, гдъ и Козаковъ убито съ ихъ старшинами 2,173 человека. Всъ обозы и запасы Польскіе и вся ихъ артиллерия, состоящая въ 63-хъ пушкахъ, остались въ добычу Козацкую, а плънниковъ Польскихъ отослалъ Хмельницкій въ даръ Хану Крымскому, для получения ему за нихъ выкупа, и получилъ отъ него увъдомленіе, что войска его прибудутъ съ нимъ на помощь Хмельницкому въ следующую весну.

Гетманъ, получа такъ знатную побъду надъ Поляками, не былъ ею утъшенъ; ибо окружавшія его толпами семейства Козацкія и всъхъ другихъ жителей Малоросійскихъ, собравшіясь со многихъ селетй, Четвертинскимъ вызженныхъ и опустошенныхъ, приводили его до слезъ. Они вопіяли къ нему о пособии, а онъ не зналъ, чъмъ такому множеству помочь, а паче въ приближающееся зимнее время. И такъ, снабдя ихъ довольными съъстными припасами, добычными лошадьми и волами, а бъднъйшихъ и деньгами, велълъ имъ идти на зимовье въ селенія Гадяцкаго и Полтавскаго полковъ, а по веснъ селиться вгору по ръкамъ Судъ, Пселу и Ворсклъ, на Малоросійскихъ, такъ называемыхъ, Булавинскихъ земляхъ, объ отводъ которыхъ даны въ тъ полки отъ Гетмана повелънія. И сіи выходцы, оселивъ въ тъхъ мъстахъ многая слободы, положили основаніе тремъ Слободскимъ полкамъ: Сумскому, Ахтырскому и Харьковскому, кои, умножившись другими Малоросійскими выходцами, дъйствительно составили три полка оные. И были полки сіи съ другими такими же полками въ непремънномъ командованіи Гетмановъ и правительствъ Малоросійскихъ, и на всемъ правъ и преимуществъ Малоросійскомъ ажъ до временъ приключенія Гетмана Самуйловича; а съ того времени Полковники тамошніе, пожелавъ лучше быть каждому изъ нихъ маленькимъ самовласнымъ Гетманомъ, чъмъ большому Гетману повиноваться, просили отъ двора Царскаго, или лучше сказать, отъ Князя Голицына, всъмъ тогда управлявшего, всякій себъ особыя права, исключительный отъ подчиненности Малоросійской. Земли же, подъ сими полками оставшіясь, назывались потому Булавинскими, что принадлежали онъ на булаву Гетманскую и на нихъ содержались заводы Гетманскіе конскіе и скотскіе, также заводы и табуны воловіе и конскіе всей Малоросійской артиллеріи, и туть же табуны полковыхъ артиллерій, Гадяцкаго, Полтавскаго и другихъ ближайшихъ, и для того были на нихъ многіе хуторы съ жителями, въ тъ полки послъ причисленные.

Король Польскій, получа извъстіе о послъднемъ пораженіи арміи Польской, бывшей подъ командою князя Четвертинскаго и составлявшей всъ лучшія Польскія силы, повелълъ во всемъ Королевствъ своемъ быть вторичному посполитому рушенью на Малоросію. И между тъмъ какъ въ Польскихъ провинціяхъ все было въ движеніи и всякий, назначенный въ походъ, вооружался, Король вытребовалъ нарочитый корпусъ войскъ Нъмецкихъ отъ Маркграфа Бранденбургскаго, который считался въ Польской, Пруссіи вассаломъ Польскимъ и прислалъ корпусъ свой подъ командою Генерала Донгофа. Отъ Герцога Курляндскаго Король также требовалъ вспомогательнаго корпуса; но какъ Герцогство сіе по правамъ своимъ не обязано давать войска внъ государства, то Король и Республика Польская, прося Герцога убедительно, обязались письменно не считать высылки сей обязанностью, но доброю волею, учиненною по просьбъ отъ Польши и по усердію къ ней Курляндцевъ. Гетманъ съ своей стороны не оставилъ также безъ приготовленія себя къ оборонъ. Онъ, дополнивъ полки свои на мъста убылыя новыми воинами, подкръпилъ пограничные города сильными гарнизонами изъ милиціи и достаточною артиллеріею со всъми запасами, и имълъ тогда готоваго войска въ полъ семьдесять три тысячи, кои разположены были на зимнія кантониръ-квартиры отъ Днъстра до ръки Припети.

Съ первыхъ чиселъ Марта, мъсяца, 1651 года, всъ войска Польскія и Козацкія были въ движеніи и одно другаго присматривали. Король Польскій по извъстіямъ направлялъ походъ свой съ главною арміею къ ръкъ Стыри, куда и другія его войска по границамъ своимъ стягались. Войска Козацкія своими корпусами собирались въ ту же сторону; Ханъ Крымский съ двадцати - тысячною арміею своею, слъдуя надъ Днъстромъ вгору, сошелся съ арміею Хмельницкаго за день пути отъ ръки Стыри. Свиданье Хана съ Хмельницкимъ было замечательно и, по признанію знатоковъ, не предвъщало ничего добраго. Ханъ принялъ Хмельницкаго съ притворною ласкою, домогался, отъ него клятвъ на подтвержденіе объщаній, сказанныхъ Нагайбеку въ разсужденіи Царства Астраханскаго, и не спускалъ съ него глазъ, замъчая самыя его мины. Хмельницкий, выворачиваясь изъ сего лабиринта, отвъчалъ Хану всегда двусмысленно и неопределенно и объщавалъ впередъ обстоятельнъе о томъ потолковать. Разставанье ихъ было довольно холодно, а таковы же и обнадеживания; однако выбрали они станъ для обоихъ войскъ Козацкаго и Татарскаго и расположили его при ръкъ Стыри, между болотъ, при мъстечкъ Берестечкъ, гдъ Гетманъ построилъ обозы свои вагенбургомъ и укръпилъ ихъ окопами съ артиллеріею, а Ханъ поставилъ вьюки свои особо отъ вагенбурга позади войскъ своихъ и построилъ ихъ батавою.

Отъ передовыхъ Козацкихъ войскъ получено извъстіе, что Польская армія, переправясь завременно чрезъ ръку Стырь, идетъ надъ сею ръкою къ Берестечку и считаютъ ее до 300,000. 11-го числа Мая стала она въ виду Козацкой и Татарской арміи и представляла ужасное зрълище блескомъ своимъ и стономъ земли отъ многолюдства, а паче отъ многочисленной конницы. Гетманъ выстроилъ армію свою на правомъ флангъ Татарской; пъхоту умножилъ спъшенною конницею и поставилъ въ срединъ обширною и толстою фалангою съ многочисленною артиллеріею по фасамъ и на срединъ, и прикрылъ правый ея флангъ своею конницею. Сраженіе началось въ 9 часовъ утра страшною пальбою съ объихъ сторонъ изъ пушекъ и ружьевъ. Поляки, имъвъ въ центръ своей арміи Прускія и Курляндскія войска, заняли все пространство Козацкой и Татарской арміи другими своими войсками, намъреваясь ихъ окружить со всъхъ сторонъ, но положение мъста болотистаго въ томъ не позволяло. Пъхота Козацкая, по первыхъ выстрълахъ, ударила на копья и опрокинула пъхоту Нъмецкую, смъшавъ ее и погнавъ въ средину Польской арміи; но въ ту самую пору Татарская армія, прикрывавшая лъвый Козацкій флангъ и занимавшая самыя лучшыя высоты, удалилась съ своего мъста и попустила Полякамъ атаковать пъхоту сію во флангъ и въ тылъ, такъ что она стала съ трехъ сторонъ обнята и стъснена. Гетманъ, примътивъ отступленіе Татаръ, повелъ было часть конницы своей на ихъ мъсто позади пъхоты, но уже сюда пробиться не могъ, и посему онъ, съ одною конвойною командою, удалившись оть арміи своей, поскакалъ искать Татаръ, въ другую сторону, чтобы уговорить и упросить Хана къ возвращенію на свое мъсто. Конница Козацкая, увидъвши удаляющегося изъ арміи Гетмана, обратилась въ слъдъ за нимъ, а пъхота ихъ стала тогда окружена со всъхъ сторонъ. Она, бывши вокругъ поражаема и оставлена на конечную гибель, ръшилась пробиться къ болотамъ и тамо ожидать послъдней своей судьбины. Нъмцы кричали уже ей пардонъ, а Поляки згоду, то есть, требовали отдачи себя въ плънъ. Но она, отвъчая, что лучше умереть со славою, чъмъ жить поруганною, сомкнулась тъснъй и ручнымъ боемъ на копья и сабли пробилась въ густыя лозы, окружавшая болото, и тамо укрылась. Поляки, считая, что пъхота сія уже въ ихъ рукахъ и они всегда ее могутъ забрать въ плънъ или перебить всъхъ до одного, оставили ее въ лозахъ до утра; ибо тогда было на заходъ солнца, а всъ обозы Козацкіе, бывшіе въ вагенбургъ съ людьми тамошними и всъми запасами, особливо со множествомъ лошадей верховыхъ и подъемныхъ, такожь вся артиллерія съ ея принадлежностью достались въ руки Польской арміи.

Между тъмъ, какъ Поляки торжествовали побъду въ станъ Козацкомъ и ликовали надъ ихъ запасами, Козаки, засъвшіе въ лозахъ, безпрестанно помышляли о своемъ избавленіи и оправдали собою ту пословицу народную, что "нужда влагаетъ разумъ человъкамъ." Они, дождавшись темноты ночной, положили копья свои по болоту, по пяти ихъ вмъстъ, въ полторы четверти одно съ другаго, а концами вровень одно съ другимъ; по симъ копьямъ, положась на нихъ, катился каждый Козакъ съ боку на бокъ до другаго края болота и, такимъ образомъ, перекатились всъ они эа болото на твердую землю, а послъдніе изъ нихъ переволокли за собою и всъ копья. Не останавливаясь на твердой землъ ни мало, пошли они искать конницы своей и Гетмана, и около полудня нашли ихъ, пасущихъ лошадей и сътующихъ неутъшно о пропадшей пъхотъ и о такомъ великомъ всъхъ несчастіи. Радость была несказанная, увидъвши одни другихъ. Они, сдълавши тутъ короткій пъхотъ отдыхъ, подчивали конные Козаки пъхотныхъ опуцками или стеблями травъ катрана и холодка, вмъсто обыкновеннаго объда; ибо другой пищи, кромъ травы, ни какой у себя не имъли; а послъ такого лакомства отправились всъ въ дальнъйшій путь къ Каменцу Подольскому. Гетманъ разсказалъ при томъ чиновникамъ своимъ исторію его съ Ханомъ Татарскимъ, что когда перенялъ онъ Хана за болотами по отступленіи Ханскомъ съ мъста сражения; то просилъ его найубъдительнъйше, поступая всъ свои, каковы ни имълъ, сокровища, и что только ему угодно, чтобы онъ воротился на мъсто сраженія и помогъ оборонить оставшіясь въ опасности Козацкія войска; но онъ, оттитуловавши Гетмана Христіанскимъ гяуромъ, сказалъ въ полной злобъ и ярости, что на границахъ Буковины видълся съ нимъ судья Гуляницкій и пересказалъ всъ бывшія у Гетмана съ Царемъ Московскимъ переписки и переговоры о союзахъ, уговорахъ и протекціяхъ, и что "скоръе онъ, Гетманъ, сдълаетъ народъ свой злополучнымъ, нежели его осчастливитъ; ибо Ханъ никогда до такихъ союзовъ и протекций не допустить, а наведетъ со всъхъ сторонъ на землю его войска Турецкія, Татарскія и Польскія," и заразъ тому дълаетъ начинанія, если только Гетманъ не приметь Турецкой и его стороны противъ Москвитянъ. Гетманъ, сколько не выговаривался, что ему въ нынъшнее военное время и въ такомъ критическомъ бывши положеніи, ни какъ пуститься на новыя такія важныя предпріятія невозможно, а должно помышлять о томъ во время мира, однако Ханъ ничего того не уважилъ и разстался съ нимъ съ прежними угрозами, а Гетманъ послъ свъдалъ, что убъжавшій отъ казни Судья Гуляницкій изъ Молдавіи пробрался въ Польшу, а оттоль посыланъ отъ Короля съ Сенаторомъ его, Лянцкоронскимъ, въ Буковину, на встръчу Хана съ великими къ нему подарками и нарочитыми суммами, которые Хану и поднесли, и всъ тайны Хмельницкаго тогда Хану Гуляницкимъ открыты. Ханъ, приближась къ своимъ границамъ, захватилъ себъ въ плънъ многихъ жителей Малоросійскихъ, считавшихъ его союзникомъ и тъмъ обезпеченныхъ, а Козаковъ Запорожскихъ такъже ушло не мало отъ Гетмана въ слъдъ за Ханомъ, подъ предлогомъ обороны своихъ зимовниковъ отъ раззоренія Татарскаго.

Король Польскій, окураженный коварнымъ предательствомъ Хана и полученною чрезъ то великою надъ Козаками побъдою, раздълилъ превеликую армію свою на двое, и одну ея часть, подъ командою Князя Четвертинскаго, отправилъ для занятія города Кіева, въ который намъревался Король прибыть съ штатомъ своимъ и арміею на зимовую, а съ другою арміею шелъ самъ Король на Волынь и до Каменца Подольскаго. Гетманъ Хмельницкій, потерявъ подъ Берестечкомъ войскъ своихъ около двънадцати тысячь, не потерялъ при томъ мужества своего нимало, и въ короткое время дополнивъ армію свою изъ городовыхъ гарнизоновъ и милиціи, и вооруживъ ее запасною аммуниціею изъ арсеналовъ, Чигиринскаго и Черкаскаго, выступилъ съ нею противъ арміи Четвертинскаго. Сію армію засталъ Гетманъ при мъстечкъ Хвастове, имъвшую роздыхъ въ полной безпечности; ибо Поляки, по обыкновенному своему легкомыслію и надменности, не иначе судили о Хмельницкомъ и Козакахъ, какъ только, что они гдъ ни есть кроются при отдаленныхъ границахъ, не смея имъ и показаться, и обыкновенно разполагали уже, какъ имъ пиршествовать при Королъ въ Кіевъ и пресыщаться тамошними изобиліями и услугами Кіевлянокъ. Гетманъ, приступивъ къ арміи Польской на самой заръ, отрядилъ знатную часть пъхоты своей въ сады и огороды Хвастовские, обнесенные окопами, которые служили пъхотъ Козацкой хорошими шанцами, а всъми другими войсками наступилъ на лагерь Польскій и, производя сильную пальбу изъ пушекъ и ружьевъ, подавался всегда впередъ, ни мало не останавливаясь. Поляки, бывши полунагіе, хватались за вооруженіе, но уже построиться порядочно не могли, а сбъжавшись кучами, подавались къ огородамъ и садамъ, чтобы при нихъ выстроится и выступить впередъ. Но пъхота Козацкая, засъвшая за окопами садовыми, допустя Поляковъ на самую ближайшую дистанцію, сдълала по нихъ самый исправный и сильный залпъ изъ ружьевъ и повергла на землю цълыя ихъ тысячи. Оставшіесь возвращались внутрь лагеря; но встръченные всъми войсками Козацкими, претерпели второе оть нихъ пораженіе. Конница Польская, садившаясь на лошадей и строившаясь въ линіи, тогда же опрокинута и перемъшана выстрелами и копьями отъ конницы Козацкой и побъжала врознь следами Князя Четвертинскаго и его штата, убравшихся завременно и почти въ однихъ шлафоркахъ. И такъ армія Четвертинскаго разбита была на голову и разогнана въ крайнемъ безпорядке. Бывшія при ней войска Курляндскія, убравшись въ мъстечко, прислали отъ себя депутатами своихъ офицеровъ, отдаваясь въ плънъ и прося пощады. Гетманъ, обезоруживъ ихъ, отпустилъ въ ихъ землю съ условіемъ и клятвами не возвращаться имъ къ Королю и Полякамъ и не действовать впредь непріятельски противъ Козаковъ, подъ опасеніемъ казни вероломцамъ шибеницею. Весь лагерь Польскій, со всеми запасами, артиллеріею и богатою ставкою Четвертинскаго и другихъ вельможъ Польскихъ, достались въ добычу Козакамъ и вознаградили потерю ихъ въ сихъ вещахъ подъ Берестечкомъ. Убитыхъ погребено Поляковъ на мъстъ 15,972 тъла, а взято въ плънъ Курляндцевъ и отпущено въ ихъ землю 3,215 человъкъ. Происходило же оное сраженіе 27 числа Августа, въ четвертокъ.

При Хвастовъ извъстился Гетманъ Хмельницкій, что Князь Радзивилъ съ войсками его, Литовскими, пробираясь на помощь Четвертинскому, по правому берегу ръки Днъпра, раззорилъ многія селенія побережныя и самый городъ Кіевъ, бывшій безъ обороны, разграбилъ, а услышавъ о пораженіи Четвертинскаго, воротился обратно въ Литву, со многими корыстьми. По сему извъстію тотчасъ отправился Хмельницкій съ легкою конницею преслъдовать Радзивила и, обошедъ его ночью, засълъ впереди у Маслова Прудища, и какъ только онъ съ корпусомъ, шедшимъ безпечно, поровнялся съ Хмельницкимъ, то сей, напавъ съ боку, разбилъ войска его на голову и воротилъ все награбленныя корысти съ лихвою, получивъ весь обозъ Радзивиловъ съ запасами и собственными его богатствами. Возвращаясь Хмельницкій отъ Маслова, разбилъ еще сильныя войска Польскія подъ Бълою Церквою, кои шли отъ арміи Королевской искать и помочь Четвертинскому и насунулись на Хмельницкаго, бывъ жертвою его храбрости.

Король съ арміею своею, состоящею въ числъ 160 тисячь, пройдя отъ Берестечка въ Подолье, осадилъ тамошній городъ Каменецъ. Гарнизонъ, бывшій въ кръпости подъ командою Полковника Глуха, дълая сильный отпоръ непріятелю чрезъ 9 недъль, наконецъ, по малочисленности своей и издержаннымъ запасамъ, 29-го Сентября сдался Королю на договоръ, и оный, въ числъ 312 человъкъ отосланъ военноплъннымъ на Жмудь, а Король зимовалъ въ Каменцъ и окрестностяхъ его. Гетманъ, имъвъ при себъ войска 60 тысячь въ полномъ вооруженіи и достаткъ, въ 1652 году отправился съ нимъ на армію Королевскую и нашелъ ее при мъстечкъ Жванцъ, разположенную весьма обширно или роскошно, то есть, съ небреженіемъ о непріятелъ, а въ надеждъ на свою многочисленность. Хмельницкій, въ первый день своего приближенія къ ней, рекогносцировалъ ее вокругъ съ малою, но отборною, конницею и съ легкими съ объихъ сторонъ перестрелками отъ наъздниковъ. 29-го числа Апръля, во вторникъ, на самой темной заръ, открылъ Гетманъ атаку свою на армію Польскую со стороны мъстечька, имъвъ съ собою одну конницу съ малымъ числомъ легкой пъхоты и артиллеріи; а главную пъхоту посадилъ ночью въ сады и огороды (обведенные обыкновенными ихъ окопами), со стороны Хотина и Каменца Подольскаго. По первомъ выстрълъ изъ пушекъ, армія Польская выстроилась противъ атакующихъ ее войскъ Козацкихъ и поставила тутъ лучшую свою пъхоту Прускую съ артиллеріею. Гетманъ, занимая сію пъхоту и весь правый флангъ непріятельскій круглыми своими или маячными наъздами конницею, далъ знакъ главной пъхоте своей и они, вышедъ скоропостижно изъ засады, ударила въ тылъ праваго непріятельскаго фланга и, по первомъ выстрълъ, наступила на него съ копьями. Пъхота Пруская, поворачиваясь къ оборонъ, показала тылъ свой конницъ Козацкой, а выступившая изъ-за нея легкая пъхота, напала также съ копьями на Прусаковъ и они, бывши съ объихъ сторонъ атакованы, смъшались и въ разстройкъ подались на средину своей арміи. Пъхота Козацкая, преслъдуя ихъ, не давала имъ заряжать ружьевъ и построиться, а поражала своими копьями при оборонъ непріятеля одними штыками. Гетманъ, примкнувъ къ пъхотъ своей съ обоихъ ея фланговъ, перемънилъ тъмъ весь строй объихъ армій и обхватилъ всю артиллерію праваго непріятельскаго фаса. Непріятель началъ было перестроиваться, дълая свой фронтъ противъ фронта Козацкаго, но Хмельницкій въ то самое время наступилъ на него всъми своими силами и разорвалъ его на двое. Одна часть со всею почти конницею начала отступать къ Каменцу, подъ командою самаго Короля, и Хмельницкій велълъ войскамъ своимъ противъ ея только маскировать и показывать видь наступательный, а другая часть съ пъхотою Прускою опустилась въ мъста низменныя къ сторонъ Могилевской, и на сію Гетманъ наступилъ со всею жестокостію. Она, не имъвъ у себя артиллерии, скоро потребовала пардона и обезоружена, и Гетманъ, обнявъ ее кордономъ, отправилъ въ городъ Корсунь до разсмотренія; а взято всъхъ плънниковъ 1,513 человъкъ, и въ томъ числе два Генерала, Донгофъ и Осолинскій, коихъ удержалъ Гетманъ при себъ со всъми почестями и воротилъ имъ всъ ихъ экипажи и пожитки, оставшіесь въ лагеръ. Весь же лагерь съ обозами и артиллеріею достался Козакамъ; но и изъ него Королевские экипажи и палатки съ людьми и всъмъ, что было Королевское, отправлены въ слъдъ за Королемъ въ прикрытіи Козацкаго конвоя, который Королемъ знатно обдаренъ съ публичною признательностію предъ его войсками, "что грубые Козаки въжливъй и великодушнъй оть насъ, славящихся эдукаціями, и они въ другой разъ лично меня одолжаютъ, къ стыду надменности нашей."

На другой день баталіи Жванской выступилъ Хмельницкий со всъми войсками въ слъдъ за Королемъ къ Каменцу Подольскому, но на пути встрътили его Сенаторъ Лянцкоронскій и Генералы Потоцкій и Собіевскій, предлагая миръ отъ Короля, утверждающій клятвами трактать Зборовскій во всемъ его пространствъ; а въ залогъ того, пока отъ чиновъ и Ръчи Посполитой последуетъ формальное утвержденіе сего мира, и отъ Короля выйдетъ на него ратификація, оставляются у Гетмана аманатами вышеозначенные три чиновника и четвертый съ ними находящійся въ плъну, Генералъ Осолинскій; прочихъ же чиновниковъ плънныхъ и всъхъ рядовыхъ просилъ Король отпустить въ ихъ жилища. По сему Гетманъ на все согласился, просимое выполнилъ, и плънниковъ распустиль, воротивъ при томъ Прускимъ войскамъ шпаги и все вооруженіе ихъ съ нужными обозами и путевыми запасами, напротиву чего и Малоросійскіе плънники Королемъ возвращены въ свое отечество, Ратификатція, подписанная 27 Сентября, получена Хмельницкимъ 11-го Октября и во всей Малоросіи опубликована съ торжествами и молебствіями во во всехъ селеніяхъ и церквахъ. Войска распущены по своимъ мъстамъ и все приведено въ мирное состояние. Аманаты Польскіе объявлены свободными и отъ Гетмана съ почестьми и подарками отпущеиы въ ихъ землю и на дорогу всъмъ нужнымъ напутствованы; но одинъ изъ нихъ, Сенаторъ Лянцкоронскій, имъвъ секретныя оть Короля инструкціи, остался жить въ Чигиринъ приватно, до дальнъйшихъ повелъній Королевскихъ.

Въ Ноябръ, 1652 года, прибыли къ Гетману въ Чигиринъ посланники Турецкіе, Нурадинъ Ага съ Эфендіемъ, Оглу-Селимомъ, да Крымский Мурза, Нагайбекъ, съ ихъ штатами, а къ нимъ присоединился и Польскій Сенаторъ, Лянцкоронскій. Они всъ вмъстъ, объявивъ волю своихъ Дворовъ и данныя оть нихъ полномочия и наказы, соглашали Гетмана воевать, вмъстъ съ ихъ державами, на Царство Московское и отнять у него, въ пользу Хана, Царство Астраханское. Ханъ писалъ при томъ особо къ Гетману, что сдъланные имъ противъ интересовъ Ханскихъ тайные заговоры съ Московцами и всъ непріятности онъ охотно Гетману оставляетъ и предаетъ ихъ въчному забвенію при первомъ соглашеніи Гетмана на нынъшней конференціи, а что-касается до загнанныхъ имъ въ нынъшнее лъто Малоросійскихъ плънниковъ, числомъ до трехъ тисячь, то ихъ тотчасъ возвращаетъ въ свои жилища, и они у него не что иное значатъ, какъ аманаты въ залогъ объщаній Гетманскихъ взятые. Гетманъ, употребя все свое искуство въ политикъ и все красноръчіе въ доказательствахъ, сколько ни отговаривался невозможностью вступить въ новую войну, потерпевши великіе убытки въ старыхъ, и что надобно ему время на размышленіе, на совъты съ народомъ и на многія поправки, однако посланники ни на что тое не уважая, требовали у Гетмана лакоиическаго отвъта, т. е., такъ или инакъ, и вступаетъ ли онъ съ ними въ союзъ, или объявляетъ себя ихъ непріятелемъ, и что они имъють оть Дворовъ своихъ повелънія, на случай несогласія Гетманскаго, положить ему на столъ мечь и лукъ, войну означающіе. Гетманъ просилъ еще признать его неутральнымъ и онъ подъ симъ видомъ обяжется вспомогать имъ секретно, суммами, лошадьми, снарядами и другими воинскими надобностями, значущими въ войнъ пунктъ немаловажный. Но и сіе предложеніе Гетманское отринуто и послы настаивали ему выставить армію свою противъ Московцевъ. Гетманъ, наконецъ, по многихъ переговорахъ, сказалъ, что онъ посылается на благоразуміе самихъ пословъ, по которому они найдутъ сами и признаютъ невозможность вступить ему заразъ въ новую наступательную войну, не укомплектовавши своихъ войскъ, потерпъвшихъ великіе убытки и не получившихъ самаго необходимаго въ войнъ знанія, безъ котораго легко можно принесть одинъ вредъ союзникамъ, вмъсто ожидаемой помощи; а испорченное одинъ разъ, обыкновенно труднъе, иногда, поправлять, чъмъ вновь дълать. Послы, уваживъ, напослъдокъ, такъ великие Гетманскіе резоны, отсрочили ему на поправку арміи 10 мъсяцевъ и, обдареные Гетманомъ щедро, разъъхались во свояси, а Ханъ, въ слъдъ за тъмъ, воротилъ плънниковъ Малоросійскихъ.

Гетманъ, раздълавшись съ послами, выправилъ заразъ въ Москву секретно судью Генеральнаго, Якова Гонзевскаго, и чрезъ него писалъ къ Царю, Алексъю Михайловичу, письмо слъдующего содержания: "Многочасно и многообразно давалъ я знать Вашему Величеству о намъреніяхъ Султана Турецкаго и Хана Крымскаго, вмъстъ съ Королемъ Польскимъ, объявить Вамъ войну за царство Астраханское и другія ихъ претензіи, и что они меня къ тому приглашаютъ противъ воли моей и желанія; и я отговаривался отъ нихъ доселе разными предлогами, а паче бывшими у меня съ Поляками всегдашними войнами. Но теперь, когда окончилъ я сіи войны Зборовскимъ и Жванскимъ трактатами, то присланные отъ всъхъ оныхъ Державъ нарочные посланники требовали у меня настоятельно воевать, вмъстъ съ тъми державами, на царство Ваше; въ противномъ же случае объявляютъ они мне войну и введутъ въ Малоросію для того три свои арміи. Я, сколько не отговаривался истощеніемъ силъ моихъ и народныхъ частыми и тяжкими войнами и крайнимъ моимъ несостояніемъ, требующимъ немалаго времени на поправку испорченнаго и на заведеніе оскудълаго, однако они ничего того не внемлютъ и въ резоны не ставятъ, подозревая меня особливо въ приверженности и преданности къ Вашему Величеству и народу Вашему, по пересказамъ имъ измънника моего, бывшаго отъ меня въ посылкахъ въ Москву, но послъ, за злодъяніе, на смерть осужденнаго, Судьи Гуляницкаго, который, убъжавши отъ казни, кроется въ Крыму и Польшъ и на меня клевещетъ. И я насилу могъ выпросить у посланниковъ оныхъ, съ великими имъ пожертвованіями, одной отсрочки на 10 мъсяцевъ для приведенія арміи моей въ надлежащій порядокъ, а всъ другія прозьбы мои, даже и на самый неутралитеть, осталися тщетными. И такъ остается теперь судить о семъ дълъ Вашему Величеству и избирать средства полезнъйшія и надежнъйшія; а я призываю всъ клятвы на душу мою, что о войнъ съ вами и съ царcтвомъ вашимъ и думать мнъ несносно, и предаю въчной анафемъ и суду Божію всякаго, мыслящаго неприятельски на единовьръцевъ и однородцевъ, послъднихъ остатковъ свободнаго въ Греческой Церкви благочестія и древняго Апостолическаго православія угнътеннаго и искаженнаго во всемъ міръ Магометанствомъ и Папежствомъ. Но ежели, Ваше Величество, еще и теперь не решитесь упредить непріятелей и попустите имъ войти въ Малоросію съ своими арміями и принудите меня иттить съ войсками моими войною на царство Ваше, то извините меня и не осудите, что стану Вамъ по неволъ непріятель, и на таковъ случай протестуюсь я предъ Богомъ и всецълымъ свътомъ, что неповиненъ буду въ крови единовърныхъ Христіанъ, проливаемой за интересы народовъ невърныхъ и недовърковъ. Для отвращенія зла онаго, или, по крайней мъръ, ради его уменьшенія, есть средство не безнадежное, т. е., объявить Полякамъ войну и ввесть заразъ въ землю ихъ двъ арміи или хорошіе корпусы: одинъ въ Бълорусію и на Смоленскъ, а другой въ Литву. Поляки непремънно должны отвлечь туда всъ свои силы, а Турецкія и Татарскія войска я, съ помощію Божію, надъюсь тогда удержать въ ихъ границахъ, слъдуя системъ оборонительной. Если же войска Вашего Величества осчастливлены будутъ успъхами, такъ я и на дальнъйшее поступить могу. Но всъ сіи положенія надобно утвердить договорами и клятвами, что бы не думалось о зрадахъ; а я всю свою душу обнажилъ предъ Вами, и свидетель мнъ Богъ, что говорю сущую правду."

По адресу Хмельницкаго Царь Алексъй Михайловичь прислалъ къ нему Боярина, Василья Васильевича Бутурлина, своего Совътника, и съ нимъ другихъ двухъ думныхъ Бояръ, и чрезъ нихъ наказывалъ и писалъ Царь къ Хмельницкому слъдующее: "Высокомочному и славному Малоросійскому и Козацкому Гетману, Зиновію Михайловичу Хмельницкому, наше Царское и почтительное слово. Извъстіемъ Вашимъ о враждебныхъ помыслахъ сосъднихъ Державъ и добрыми противу нихъ совътами, мы оченно довольны и благодарны Вамъ предостойный Гетманъ, а войска наши давно стоятъ на границахъ своихъ въ добромъ порядкъ и благонадежности; а выступать имъ за границу безъ добраго пріятеля и надежнаго помощника сумнительно. А когда бы Ты, Гетманушка, изволилъ съ нами соединиться, то бы всъ сумнительства на сторону, и мы поручили бъ Вамъ всю свою армію, такъ какъ человъку умному и воину славному. А что Ты пишешь про договоры и обовязки, то мы готовы все исполнить върою и правдою, какъ законъ Христіанскій и совесть повелевають. Одначе чтобы впредъ не было разнодумья и шатостей съ объихъ сторонъ, то хорошо бы соединиться и укръпиться намъ на въчныя времена, какъ единовърнымъ и единокровнымъ, и чтобы враги наши не посмъвались о насъ; а договоры объ томъ и уставы суть права старые Малоросійскіе и Козацкіе, которые мы за ними укръпимъ и подпишемъ за себя и наслъдниковъ нашихъ, и не будутъ они нарушимы въчно. А что ты придумаешь къ лучшему съ нашими Боярами и своими думными людьми, мы на тое будемъ согласны. А коль скоро согласіе утвердимъ, такъ и войска выправимъ на непріятелей, а межъ себя воевать сохрани насъ, Господи! Самъ дьяволъ развъ на то поступить можетъ, а намъ, православнымъ, и мыслити о такомъ зломъ дълъ, право, со гръхомъ; а дума наша есть, и будетъ, еже бы защитити и охранити народъ православный отъ врага и местника, чего мы и отъ васъ ищемъ, и видитъ Богъ, что въ правдъ и истинъ, и подъ Его святой порукой, соединиться въчно съ Вами и народомъ Вашимъ желаемъ, и Вамъ объ томъ почтительно пишемъ". Переписка Зиновія Хмельницкаго съ Царемъ Московскимъ и другія сего Гетмана записки и деянія сообщены въ Кафедральный Могилевскій монастырь изъ монастыря Староканевскаго Архимандритомъ тамошнимъ, Макаріемъ, у котораго проживалъ въ монастыръ несчастный сынъ Зиновія Хмельницкаго, Юрій Хмельницкій, бывшій послъ Гетманства своего въ монашествъ.

По прибытіи въ Чигиринъ посланниковъ Царскихъ, Гетманъ Хмельнпцкій созвалъ заразъ чиновниковъ и знатнъйшихъ Козаковъ отъ войска, занимавшихъ тогда всъ правительства Малоросійскія и, объявивъ имъ о прибывшихъ къ нему послахъ Царскихъ, приглашающихъ его съ войскомъ и народомъ къ соединенію съ царствомъ Московскимъ и бывшихъ прежде у него посланникахъ Турецкихъ и Польскихъ, вмъстъ съ Татарскими, требовавшихъ у него настоятельно соединенія съ ихъ державами и подъятія съ ними оружія на царство Московское за ихъ претензіи, предлагалъ при томъ, чтобы чины и войска, принявъ въ зрълое разсужденіе всъ оныя требованія иностранные, ръшили единогласно, которое изъ нихъ избрать полезнымъ и основать на немъ предбудущее свое состояніе ? Ибо "по обстоятельствамъ настоящимъ, надобно быть намъ непремънно на чьей ни есть сторонъ, когда неутралитетъ не пріемлется; да и на предбудущее время зависть и интересы сосъдей не оставятъ насъ въ покоъ и безъ попытокъ, какъ я и прежде о томъ вамъ говорилъ, а теперь событіе и сами вы видите." Молодые чиновники и Козаки объявили первъе согласіе свое на соединеніе съ Турками, доказывая, что "у нихъ воинской народъ въ нарочитомъ уваженіи и почтеніи, и для поселянъ нътъ у нихъ ни арендъ Жидовскихъ, ни великихъ налоговъ и индуктовъ, каковы въ Польшъ; а что всего важнъе, то нътъ у нихъ кръпостныхъ и продажныхъ людей или крестьянства, какъ въ Московщинъ тое водится, и сіе все видно и въроятно въ сосъднихъ Княжествахъ Молдавскомъ и Волошскомъ, которые намъ служить могутъ примъромъ. И когда намъ, по словамъ Гетманскимъ, неможно пробыть самимъ собою безъ сторонней протекціи, то Турецкая протекція есть отъ всъхъ другихъ надежнъй и пожиточнъй, и, не смотря на ихъ бусурманство; каждый Турокъ, поклявшійся одною своею бородою, никогда уже клятвы своей не переступить и слова своего не перемънитъ. Христіанскія жь клятвы и самыя присяги бывають одною маскою, подъ которою скрываются коварства, предательства и всъхъ родовъ неправды, и самыя ихъ важныя дъйствія, называемыя политикою и министеріею, суть одинъ искусный обманъ, и чъмъ обманъ сей выработается большимъ и вреднъйшимъ, тъмъ славятся и превозносятся творцы онаго первъйшими въ державахъ и единственными у нихъ умными людьми, или великими министрами и политиками."

Гетманъ и старые чиновники и Козаки, возражая молодымъ разными и многими противоположностями въ выгодахъ Турецкихъ, отъ ихъ насчитанныхъ, доказывали имъ, что отдаться Христіанамъ самоневольно во власть невърныхъ, или эадружить и общеніе имъть съ ними есть для Христіянства гръхъ смертельный и поступокъ предъ всъмъ Христіанствомъ позорный и предосудительный, и есть тоже почти, что и самоубійство: ибо имъвши съ такими общеніе и едность, нельзя ни какъ не совратиться съ пути Христіанскаго и не заразиться мерзостями бусурманскими; а что есть важнъе въ міръ, какъ не соблюденіе отеческой своей, въры, божественной и единственной въ человъчествъ ? Примъчайте и внемлите, что Павелъ святый, сей избранный Апостолъ Христовъ, претерпъвшій и побъдившій всъхъ мудрецовъ міра сего доказательствами своими о въръ нашей Христіанской, что сказалъ онъ при концъ жизни своей о собственной въръ своей во Христа. Онъ благодарилъ Бога найусерднъйше, что "в теченіе жительства скончахъ и въру соблюдалъ." А когда такой великій мужъ и такой ревнитель Божій и угодникъ Его, подкрепляемый всегда благодатію свыше, когда онъ благодарилъ Бога за соблюденіе въры въ Него, то намъ гръшникамъ сущимъ, не надобно ли всемирно пещись о соблюденіи въры своей, которою живемъ, движемся и есмы? Но сіе говориться только о собственной въръ нашей. А когда мы ее разсмотримъ и въ другихъ народахъ, то есть, когда соединясь съ невърными, ударимъ на Царство Московское, на сей единственный и свободный остатокъ державы Христіанской съ нами единовърной, и покоримъ его подъ такое иго Магометанское, въ каковомъ пребываютъ наши единовърныя Іераршества: Константинопольское, Іерусалимское, Антіохійское и Александрійское, то что мы тогда будемъ предъ лицемъ свъта? По истинъ, не что иное, какъ только притча во языцахъ и посмъяніе въ людяхъ, и будемъ еще окаяннъйшіе отъ народовъ Содомскаго и Гоморскаго, погубленныхъ правосудіемъ Божіемъ съ толико страшною грозою. Да и сами тогда останемся, какъ обломанное судно въ пространномъ моръ, обуреваемое со всъхъ сторонъ и не имущее пристанища и надежды ко спасенію, и будемъ тоже, что были послъ нашествія Батыя подъ владъніемъ Татарскимъ, т. е., невольники въ богослуженіи и Христіанствъ, или отступники и рабы неключимые, гибнущіе съ душею и тълом.

Ръчь Гетманская и стариковъ тронула, наконецъ, молодыхъ противоборцевъ до слезъ. Многіе изъ нихъ съ рыданіемъ говорили и повторяли Гетману: "Право судили есте, и правы путіе ваши; да будутъ по глаголу вашему и мнънію!" Гетманъ, пользуясь смягченіемъ сердецъ, поручилъ Судьъ, Самуилу Богдановичу и, Полковнику Переяслапскому, Павлу Тетеръ, написать договорныя статьи съ Царемъ Московскимъ и представить ихъ на разсмотръніе его и всего совъта Малоросійскаго. Онъ написаны, и по апробаціи Гетмана съ совътомъ, объявлены посламъ Московскимъ, которые, согласясь на все, въ нихъ уложенное, подтвердили присягою своею отъ лица Царя и Царства Московскаго о въчномъ и ненарушимомъ храненіи условленныхъ договоровъ. А за симъ требовали они взаимной присяги отъ чиновъ и народа Малоросійскаго въ равномърномъ соблюденіи тъхъ договоровъ. Статьи договорныя подписаны Гетманомъ и чинами Генваря 6-го дня, 1651-го года, и присяга тогда же ими ученена; а прочимъ чинамъ и войску назначенъ сборнымъ мъстомъ городъ Переяславль, гдъ всъ они также присягали въ присутствіи пословъ и получили отъ нихъ подарки Царскіе. Но послы требовали при томъ, чтобы и войско Запорожское имъло совместно съ Малоросіею согласіе на договоры и присягою утвердило. Однако на сіе объявилъ Гетманъ со всъми чинами, что "Запорожцы у насъ люди не великіе, и для того въ дъло сіе ставить ихъ не для чего, ибо они изъ насъ набираются и къ намъ возвращаются; а малость между ими иностранцевъ почти ничтожная, къ сему дълу ненадежна и ко всъмъ обязанностямъ неспособна; и сіе почитается у нихъ верховною вольностію и, такъ сказать, ихъ пищею."

Статьи договорныя состоятъ во многихъ пунктахъ, но экстрактомъ изъ нихъ служатъ для Козаковъ и ихъ начальниковъ и народа только три: первая, чтобы пребывать имъ на всъхъ прежнихъ договорахъ и пактахъ заключенныхъ съ Польшею и Литвою и утвержденныхъ привиллегіями Королей Польскихъ и Великихъ Князей Литовскихъ, и понихъ пользоваться всъми преимуществами и свободами въчно и безо всякой отмъны; вторая, чтобы собственность всъхъ родовъ имънія ихъ и пріобрътенія его ненарушимо при нихъ и наслъдникахъ ихъ пребыла въчно подъ охраненіемъ правь ихъ стародавнихъ Рускихъ, Литовскими называемыхъ, а по нихъ шафовать ими и всякими образами корыстоваться было бы свободно и невозбранно; и третья, чтобы въ дъла ихъ и судилища никто другой не входилъ и не мъшался, а сами они судиться и управляться между собою должны по своимъ правамъ и своими избранными изъ себя судьями и начальниками. Въ преимуществахъ правительства національнаго положенъ, между прочимъ, сей пункть: "Ежели мы, Гетманъ, съ старшиною и войскомъ, кому за службу пожалуемъ хуторъ, мельницу или деревню, а онъ учнетъ просить Государя о подтвержденіи, то Государь да изволить оное подтвердить." Наконецъ привнесена статья и о Шляхетствъ Польскомъ, оставшемся по единвърству въ Малоросіи, чтобы имъ пребывать здъсь при своихъ правахъ и преимуществахъ, равныхъ съ природною Шляхтою и подъ протекціею войска. Но статья сія была впослъдствіи громовымъ ударомъ для правительства и горчайшею пилюлею для тъхъ, кои ее допустили и въ протекцію свою такихъ зловредныхъ людей приняли. Они поблагодарили и воздали имъ точно такъ, какъ древнія племена Хананейскія и Аморейскія воздали племенамъ Израильскимъ за то снисхожденіе, что сіи ихъ не истребили, а сжалившись, вмъстили при себъ. Шляхетство оное, бывъ всегда вь первъйшихъ чинахъ и должностяхъ по Малоросіи и въ ея войскахъ, подводило подъ правительство ея многія мины происками своими, контактами и открытыми измънами, замышленными въ пользу Польши, а народу дало испить самую горькую чашу предательствами и введеніемъ ихъ въ подозръніе, недовърчивостъ и въ самыя тиранскія за то мученія, правительствомъ верховнымъ по неосмотрительности надъ нимъ произведенныя, ибо всъмъ замъшательствамъ, нестроеніямъ и побоищамъ въ Малоросіи, посль Хмельницкаго происходившимъ, они-то были причиною, и сколько ихъ ни скрыты съти и коварства отъ народа, но онъ узналъ виновныхъ, нъсколькіхъ истребилъ, и воспълъ, наконецъ, сію утъшительную для себя пъсенку, значущую больше, чъмъ ея простота:

"Да не буде лучьче,
Да не буде краще,
Якъ у насъ на Вкрайни:
Нема Панивъ,
Нема Ляхивъ,
Не буде й измины..."

Ненависть Польской Шляхты не преставала и за тъмъ гнать Малоросіянъ, а паче Козаковъ во всякое время, и неудачи со стороны правительства и искушенія народнаго, хотя нъсколько унизили ихъ, но не совсъмъ изтребили. Они мало по малу вошли вновь во всъ уряды и командованія Козацкія и, занимая предъ ними и предъ чиновниками, изъ нихъ произшедшими, первенство и преимущество, тщеславясь одною породою своею и эдукаціею, забыли и затмили, наконецъ, то, что они пришельцы въ землъ чужой и оставлены въ протекціи тъхъ, коихъ презирали и ненавидъли, и кои могли и должны были изгнать ихъ или истребить во время революціи, но удержаны отъ того одною върою и снисхожденіемъ Гетмана Хмельницкаго, народомъ отменно любимаго. Плодомъ поверхности ихъ надъ природными чиновниками и Шляхтою было униженіе сихъ въ собственной своей землъ и въ своихъ природныхъ правахъ и преимуществахъ. Имъ позавидовавъ и поревновавъ, многіе изъ природныхъ Малоросіянъ, а паче изъ поповичей, вышедшихъ въ чиновники посредствомъ инспекторій, пристали къ ихъ системъ и приладивъ кой-какъ фамиліи свои къ Польскимъ, стали тщеславиться ихъ произхожденіемъ. А къ симъ еще премногіе возникнувъ изъ Жидовства, принужденнаго креститься въ прежде бывшія надъ ними всеобщая побоища, и поверстанные въ Шляхту извъстнымъ о перекрестахъ статутовымъ артикуломъ, составили, наконецъ, изъ смъшенія сихъ языковъ и породъ единственный бичь для Козаковъ и всъхъ Малоросіянъ. Они управляя ими во всъхъ урядахъ и правительствахъ и набогатившись около ихъ разными происками, а паче пользуясь тъхъ простотою и подчиненностью, отняли у нихъ всъ права ихъ Шляхетскія природныя, отъ самой неизвъстной древности безпрерывно при нихъ бывшая, и подъ титуломъ рыцарства всъми договорами и привиллегіями имъ подтвержденныя, присвоивъ ихъ однимъ своимъ породамъ. А напослъдокъ, вытиснувъ многихъ изъ нихъ на слободы и другія провинціи, остальныхъ приправили въ то состояніе, въ каковомъ они нынъ находятся. Отпуская Гетманъ пословъ Царскихъ съ договорными статьями, обдарилъ ихъ знатно Азіятскими и Польскими вещами, довольно богатыми, и съ ними послалъ своихъ посланниковъ, Судью Гонзевскаго и Полковника Тетерю, съ благодарственнымъ къ Царю адресомъ, въ коемъ, объяснивъ о всемъ, съ послами имъ произведенномъ въ пользу соединенной нацыи, просилъ при томъ Царя о ратификаціи и подтвержденіи договорныхъ статей особыми своими грамотами, которыя отъ Царя въ неукоснительномъ времени Гетману чрезъ его посланниковъ и присланы. И Царь, утверждая въ нихъ все, договорами положенное, оказалъ при томъ открытую благодарность свою къ Малоросійскимъ чинамъ и народу, сравнивъ ихъ личными преимуществами съ боярами, дворянами и всъми степенями Московскими или Великоросійскими, чего въ договорахъ не было объясненно, а вмещалось то въ пактахъ съ Польшею и въ привиллегіяхъ Королевскихъ, статьями утвержденныхъ, въ коихъ нъсколько разъ узаконено и подтверждено, что соединяемся, яко равный съ равными и вольный съ вольными. Ратификованныя статьи и Царскія грамоты, за полученіемъ ихъ, опубликованы были во всей Малоросіи съ приличными торжествами, и копіи съ нихъ оставлены въ Архивахъ всъхъ правительствъ, а оригиналы положены въ архивъ Трибунала Малоросійскаго, подъ охраненіе національнаго присяжнаго архиваріуса, которыя со многими другими національными документами и хранились съ таковымъ тщаніемъ болъе ста лътъ, но, напослъдокъ, во время частыхъ переменъ Малоросійскаго Трибунала или правительства и по навътамъ антипатріотовъ народныхъ, произшедшихъ изъ смъшенія Полятства и Жидовства, стали онъ сокровенны въ иномъ хранилищъ.

Соединеніе Малоросіи съ Царствомъ Московскимъ встревожило все почти дворы Европейскіе. Система о равновъсіи Державъ начинала уже тогда развиваться. Царство Московское, хотя само собою и не дълало еще у сосъдей важнаго замечанія, яко разоренное и униженное недавними ужасами самозванцевъ и междоусобій, однако зависть сосъдей, знавшихъ довольную обширность соединявшейся съ нимъ Малоросіи и ея многолюдство, съ толикимъ храбрымъ и мужественнымъ воинствомъ, не осталась безъ своихъ дъйствій. И сколько Польша ни набридла сосъднимъ державамъ тревогами своими и непостоянымъ правленіемъ; но всъ желали лучше имъть дъло съ сею республикою, подверженною всегдашнімъ превратностямъ, чъмъ видеть въ Россіи державу абсолютную, вдругъ возвысившуюся въ степень Царствъ могущественныхъ и страшныхъ, безъ всякихъ при томъ потеряній и убытковъ, и какъ бы съ неба симъ безцъннымъ даромъ обогащенную. По сему Гетманъ Хмельницкій со всъхъ сторонъ атакованъ былъ нареканіями и угрозами за свою протекцію, и отъ многихъ Дворовъ требовано возвращенія его въ прежнее неутральное состояніе; а оть стороны Турецкой, Польской и Крымской объявлена ему зато война, вмъстъ съ Царствомъ Московскимъ, и Хмельницкій принужденъ нъсколько разъ повторять съ прискорбіемъ известныя слова Царя Давыда: "Тъсно мнъ отвсюду!" Однако великодушіе его и здравый умъ и разсудокъ, съ обширнымъ знаніемъ политики, превозмогли всъ страхи и ни мало не поколебали въ приверженности къ Царю и Царству Московскому, и онъ, начавъ приготовляться къ новой войнъ, сообщилъ Царю свои объ ней разпоряженія, которыя Царь во всемъ одобрилъ и заразъ сталъ производить въ дъйствіе.

Армія соединенной Россіи раздълена была на четыре большіе корпуса, и дъйствіе ихъ началось съ 15-го Апреля, 1655 года. Гетманъ съ тридцатью тысячами своихъ войскъ, выступивъ къ Польскимъ и Турецкимъ границамъ, разположился при городъ Заславлъ для отраженія Турецкихъ и Польскихъ войскъ, покушавшихся съ тъхъ сторонъ своимъ нападеніемъ. Боляринъ Князь Бутурлинъ, въ числъ 30 т. Великоросійскихъ войскъ и пяти тысячь Малоросійскихъ Козаковъ, разположенъ въ устьъ ръки Ворсклы, поблизу Кадака, для удержанія Татарскихъ набъговъ. Князь Хованскій съ 30 тысячнымъ корпусомъ Великоросійскихъ войскъ командированъ въ Бълорусію къ ръкъ Сожи для отраженія войскъ Польскихъ, на случай прихода ихъ къ городу Смоленску, а къ сему городу командированъ наказным Гетманъ Малоросійскій, Иванъ Золотаренко, опредъленный Гетманомъ изъ Полковниковъ Нъжинскихъ, коему, въ знакъ сего достоинства, даны оть Великаго Гетмана клейноды войсковые, булава и бунчукъ, меньшіе оть другихъ и означающее полеваго Гетмана. Въ командованіи его состояли полки Нъжинскій, Черниговскій и Стародубскій, переименованный изъ Съверскаго, и семь другихъ Малоросійскихъ полковъ въ числъ 20 тысячь реестровыхъ Козаковъ и пяти тысячь охочекомонныхъ; а въ числъ чиновниковъ находился юный Гетманичь, Георгій Хмельницкій, посланный отцемъ для изученія и навыковъ въ военномъ искуствъ. Наказному Гетману назначено Царемъ и Хмельницкимъ взять городъ Смоленскъ. Онъ осадилъ его со всъхъ сторонъ 27-го Мая; осада встръчаема была частыми и жестокими со стороны Поляковъ вылазками и шармицерами; но Золотаренко, всегда ихъ отражая съ успъхомъ и великимъ кровопролитіемъ непріятельскимъ, укръпилъ, наконецъ, осаду свою шанцами и редутами и открылъ, изъ нихъ пальбу по городу изъ пушекъ и мортиръ. А продолжая ее несколько недель по укръпленіямъ, дълалъ между тъмъ насыпи для возвышенныхъ батарей, и по окончаніи ихъ, началъ производить пальбу внутрь города черезъ стъны, отъ чего разбиты и сожжены многіе магазейны, казармы и другія строенія, и побито много солдатъ Польскихъ и народа.

Царь Алексъй Михайловичъ по причинъ открывшегося того года въ городъ Москвъ мороваго повътрія или чумы, выъхалъ изъ Москвы на жительство въ городъ Вязму и оттоль навъдывался часто къ Смоленску въ стань осаждающихъ. Гарнизонъ Смоленскій, сдълавъ въ городъ на томъ холмъ, что подъ соборною церковью, обсерваторію, примечалъ съ нея, что дълалось въ шанцахъ и въ стану осаждающихъ; и когда одинъ разъ примътилъ въъздъ Царской въ станъ Козацкій, то, дождавъ ночи противъ 27-го числа Іюля, сдълалъ изъ города сильную вылазку вдругъ двумя отрядами, изъ которыхъ одинъ напалъ на шанцы, а другой направилъ стремленіе свое прямо на станъ. Золотаренко, имъвъ каждую ночь для подкръпленія шанцовыхъ войскъ нарочитые резервы позади шанцовъ, коихъ осажденные съ обсерватории своей видеть ночью не могли, окружилъ оба непріятельскіе отряды резервами и шанцовыми войсками, и по первомъ на нихъ выстрълъ изъ пушекъ и ружьевъ, ударилъ копьями. Поляки, обстрелявшись изъ своихъ ружьевъ и пистолетовъ, не успъли заряжать ихъ вновь и оборонялись одними саблями, но противъ копьевь съ ними не устояли, а смъшавшись толпами, начали бъжать съ великою потерею въ городъ; но были окружены со всъхъ сторонъ, пробиться къ городу не могли и, бросая ружья, просили згоды или пардона, который имъ и дарованъ, и они, обезоруженные, отогнаны до разсвъта за станъ, а поутру насчитано сихъ плънниковъ и представлено Царю 2,389 человекъ, и въ томъ числе 53 начальника; убитыхъ собрано и похоронено внъ шанцовъ 4,623 человъка.

Царь, бывши благоразуміемъ и мужествомъ Золотаренковымъ и храбростію войскъ его отмънно доволенъ, благодарилъ имъ весьма признательно и уговаривалъ при томъ Золотаренка повесть тогда же на городъ генеральный приступъ и взять его штурмомъ; но сей военачальникъ доказывалъ Царю, что по правиламъ искуснаго воина тогда только надобно употреблять все напряженіе силъ и излишнюю потерю войска, когда чего не можно сдълать искуствомъ, и принудитъ самая необходимость иттить на таковую крайность; а онъ надъется успъть въ желаемыхъ намъреніяхъ безъ дальнъйшихъ потеряній народа. Царь, изъявивъ на мнъніе Золотаренково сугубое удовольствіе, велълъ продолжать действіе его по своему знанію, и Золотаренко, усмотръвъ, что стъна городская отъ ръки Днъпра устроена безъ насыпей землею, а такъ какъ монастырски стъны строются, въ надеждъ, что разбивать ее пушечными ядрами съ низкаго мъста невозможно, повелълъ рыть ночью подъ ту стъну подкопъ или мину. А какъ мина сія изготовлена и порохомъ наполнена, то въ среднихъ числахъ Августа мъсяца отдалъ онъ приказъ войску быть готовымъ къ генеральному приступу. Подкопъ взорванъ былъ на самомъ разсвътъ, во вторникъ, и помощію сильнаго ветра подорванную землю и стънной матеріалъ понесло и разбросало по городу съ великимъ трескомъ и грозными ударами, причинивъ гарнизону и гражданамъ великій страхъ и убытокъ. Въ ту самую пору изготовленныя войска ввалились проломомъ въ городъ и произвели на всъхъ, имъ попадающихся, жаркую пальбу изъ ружьевъ и полевыхъ пушекъ, которыя тогда же втянуты были въ городъ.

Войска Польскія, разположенныя врознь при бастіонахъ и валахъ городскихъ и умаленныя до половины при тъхъ вылазкахъ и шармиціяхъ, начали было собираться и строиться противъ Козаковъ; но сіи, не давая имъ къ тому времени, поражали ихъ своими выстрълами, а паче копьями, и сдълали страшное между ними убійство и кровопролитіе, отъ чего они обратились въ бъгство, иные за городъ, а другіе въ жилища городовыя и въ церкви. Золотаренко, щадя городъ и его зданія, не велълъ ихъ штурмовать и вредить, но приказалъ музыкъ воинской играть на трубахъ и сурмахъ, а войску кричать миръ и згоду. По симъ знакамъ Поляки и граждане, выходя на улицы, бросали отъ себя оружия и становились на колени, цълуя каждый крестъ, изъ перстовъ своихъ сложенный. И такъ городъ Смоленскъ былъ взять силою оружія, и по очищенш его отъ труповъ и руинъ и за устроеніемъ полиціи и стражи, въъхалъ въ него Царь Алексъй Михайловичь съ полнымъ тріумфомъ, и торжествовалъ въ немъ побъду свою въ соборной церкви благодарственнымъ Богу молебствіемъ, происходившимъ тогда же и во всъхъ церквахъ; а послъ того даны были пиршества чинамъ и войску, коихъ, поблагодаря Царь лично за ихъ къ нему усердіе и достохвальное воинское мужество, обдарилъ ихъ разными вещами и суммами, по мъръ заслугъ и отличія каждаго. Между тъмъ знатнъйшимъ чиновникамъ жалованы золотые и серебрянные коряки на лентахъ, кои носили чрезъ плечо, по примъру нынешнихъ кавалерій; другимъ поднесены дорогія сабли, пистолеты и разныя убранства; Наказному жъ Гетману Золотаренку и Гетману Хмельницкому сугубыя сдъланы почести и подарки, а для всего вообще воинства Малоросійскаго жалована царская грамота, 16-го числа Сентября, 1655 года, состоявшаясь, въ коей, между прочимъ, такъ написано: "По природному нашему человъколюбію и великодушно къ нашимъ верноподданнымъ, а особливо, видя Малоросійскій военный народъ отмънной къ намъ усердности, который, какъ при взятіи города Смоленска не щадилъ своего живота, чему мы сами свидътели, такъ мы, въ разсужденіи таковаго онаго подвига и обнадеживши себя и впредь отъ него таковою жъ върностію и ревностію, съ его Наказнымъ Гетманомъ Золотаренкомъ, жалуемъ отнынъ на будущія времена онаго военнаго Малоросійскаго народа отъ высшей до низшей старшины съ ихъ потомствомъ, которые были только въ семъ съ нами походъ подъ Смоленскомъ честію и достоинствомъ нашихъ Російскихъ дворянъ. И по сей жалованной нашей грамоте никто не долженъ изъ нашихъ Россійскихъ дворянъ во всякихъ случаяхъ противъ себя ихъ понижать, какъ оный животомъ своего здоровья и непорочною верностію заслужилъ сіе въ нашемъ отечествъ противу нашего неспокойнаго и лживаго непріятеля. И таковою нашею милостивейшею грамотою дозволили мы вездъ имъ тъшиться и веселиться, и въ залогъ своей заслуги, каждому при себе имъти."

Отъ Смоленска командированъ Золотаренко съ корпусомъ своимъ, въ Бълорусію и Литву, и онъ, пойдя до ръки Сожи и переправясь черезъ нее, безъ всякаго съ Польской стороны сопротивленія, въ Ноябръ мъсяце 1655 года, осадилъ городъ Гомель, принадлежащій къ Малоросіи, но отнятый недавно Поляками по истребленіи въ немъ Козацкаго гарнизона съ командиромъ ихъ, Сотникомъ Гомельскимъ, Афанасіемъ Зинченкомъ. Осада сего города и сопротивленіе въ немъ сильнаго Польскаго гарнизона были жестотая и убійственныя. Золотаренко, взявши городъ штурмомъ, приступилъ къ его замку, который былъ родъ полуострова, окруженный рекою Сожей и природными рвами, дълавшими изъ замка холмъ высокой и почти неприступный. Обложеніе замка и пальба въ него продолжались нъсколько дней безъ всякаго успъха, а производить штурмъ на него казалось невозможнымъ или слишкомъ губительнымъ. По сему Золотаренко, выбралъ изъ неминуемыхъ золъ меньшее, повелълъ втянуть на Спаскую церьковь и колокольню мортиры и пушки, и палить изъ нихъ внутрь замка, бросая при томъ и бомбы. Предпріятіе сіе подействовало съ желаемымъ успехомъ. Бомбами зажжено въ замкъ строеніе во многихъ мъстахъ и весь замокъ наполнился пламенемъ, а погашенію его препятствуемо было пушечными ядрами. Поляки для спасенія себя предпріяли сдълать вылазку, съ умысломъ зажечь Спаскую колокольню и церьковъ, или, при неудаче, спасаться бъгствомъ. И такъ, отворивши они замковыя вороты, двинулись изъ нихъ толстою колонною на городъ, а Залотаренко, сіе примътивъ, далъ время вытянуть колонну свою подальше, и тогда ударилъ на нее съ трехъ сторонъ, и по, одномъ только выстрълъ съ объихъ сторонъ, началась съча саблями и пораженіе копьями. И сіе скоро превозмогло непріятеля, который истребленъ былъ почти безъ остатка, и замокъ съ городомъ и всею ихъ принадлежностью достались побъдителямъ.

Изъ Гомеля выступилъ Золотаренко съ корпусомъ къ городу Новому Быхову, принадлежащему такъ же къ Малоросіи, и окруживъ его блокадою, расположенною въ околичныхъ селеніяхъ по причинъ зимняго времени и великой стужи, дълалъ на городъ частый изъ квартиръ покушенія одною пехотою. А наконецъ, подъ часъ Польскаго праздника Трехъ Крулей, когда Польскія войска, послъ набоженства, занимались пированіями, а сдълавшаясь оттепель умерила стужу, подступилъ Золатаренко съ пъхотою ночью подъ замокъ Быховскій и, помощію лъсницъ и великихъ снъговъ, вобрался въ него съ малымъ сопротивленіемъ отъ непріятеля; а по овладъніи замкомъ, открылъ съ него пальбу изъ пушекъ по городу и городснимъ бастіонамъ. Польскія войска, выбитыя изъ замка и собравшіясь въ городъ, сколько ни приступали къ замку, съ намъреніемъ его отнять, но всегда были отбиты Козаками съ великою для себя потерею; напослъдокъ ръшились они оставить городъ и пробраться пешими въ Литву или ближайшій къ ней городъ. Но квартировавшими въ селеніяхъ Козаками, по данному имъ завременно отъ Золотаренка велънію, были окружены въ лъсахъ по Минской дорогъ и, по маломъ сопротивленіи, принуждены сдаться въ плънъ, и сихъ плънниковъ, вмъстъ съ плънниками Гомельскими, числомъ до трехъ тысячь, отправилъ Золотаренко, при своемъ конвоъ, къ Царю въ Смоленскъ, съ донесеніемъ о всъхъ успъхахъ его оружія. Царь, благодаря Золотаренка за его такіе великіе и отличные подвиги и успехи воинскіе, прислалъ ему знатные подарки и похвальный листъ, съ особою признательностмо къ усердію Юрія Хмельницкаго, Золотаренкомъ отмънно рекомендованнаго.

Съ Польской стороны чрезъ прошедшую компанію ведена война во всъхъ мъстахъ оборонительная, и держались войска Польская при однихъ городахъ и дефилеяхъ; а на 1656 годъ собрались Поляки открыть компанію наступательную; посему плану верховный военачальникъ ихъ, Князь Радзивилъ, съ многочисленною Польскою арміею, выступя изъ Литвы, направилъ походъ свой къ Бълорусіи. Наказный Гетманъ, Золотаренко, свъдавъ о движеніи арміи Польской, въ Мартъ мъсяцъ того года перешелъ ръку Днъпръ, и соединился съ войсками Великороссійскими, бывшими подъ командою Князя Хованскаго и пришедшими къ нему отъ Города Могилева. Въ сихъ соединенныхъ силахъ двинулись оба военоначальники къ ръкъ Березинъ на встречу Польской арміи и, нашедши ее разположенною при той ръкъ, атаковали съ двухъ сторонъ. Сраженіе продолжалось долгое и упорное. Князь Радзивилъ, часто перемъняя и подкръпляя свои линіи, держался всегда зарослей и луговыхъ при ръкъ впадинъ, и потому артиллерія соединенныхъ Россіянъ слабо дъйствовала на непріятеля. И Золотаренко, соглася Хованскаго, наступилъ пъхотою своею на самый центръ непріятельскихъ линій, на кои, сдълавъ одинъ выстрълъ изъ ружьевъ, ударилъ копьями и, опрокинувъ линіи, погналъ непрхлтеля съ мъста баталіи къ ръкъ и мостамъ, на ней сдъланнымъ, при которыхъ отъ тьсноты и неспособности къ оборонъ, страшное произведено надъ Поляками пораженіе. Спасавшіесь отъ убійства, многіе перетопились въ ръкъ, а прочіе пали на мъстъ; станъ непріятельскій со всъми запасами и вся артиллерія съ ея снарядами достались побъдителямъ, а непріятель, убравшись съ остаткомъ своимъ за ръку, разломалъ и зажегъ на ней мосты, и въ полномъ разстройствъ побъжалъ во внутренность Польши.

По разбитіи арміи Польской раздълились войска Россійскія по прежнему на два корпуса; и они проходя остальную часть Бълорусіи, вступили въ Литву, Золотаренко держась съ Козаками средины тъхъ провинцій, а Князь Хованскій съ Великороссійскими войсками слъдовалъ пограничною стороною отъ Лифляндіи и Курляндіи. Въ проходъ ихъ не показывались никаія корпуса Польскія въ полъ, а только держались войска ихъ при городахъ и укръпленіяхъ; и военоначальники оные, поражая вездъ Польскіе гарнизоны и засады, гдъ ихъ ни находили, брали при томъ Белорускіе и Литовскіе города и мъстечьки безъ дальнъйшихъ затрудненій. И такимъ образомъ, овладъвъ совершенно всею Бълорусіею и большею частію Литвы, покорили въ нихъ около двухъ сотъ городовъ, мъстечекъ и укръпленныхъ замковъ; и, за удержаные войскъ отъ грабежа, правами воинскими за сопротивленіе позволяемаго, взяли съ гражданъ контрибуцію, а паче съ городовъ знатнъйшихъ, какъ то: Витебска, Полоцка, Минска и другихъ. Наконецъ, сошедшись оба войска къ столичному Литовскому городу Вильнъ, осадили его со всъхъ сторонъ и, по упорству гарнизона и гражданъ тамошнихъ, раздражившихъ Россіянъ болъе коварствами и обманами своими, учиненъ на тотъ городъ генеральный отъ всего войска Рускаго приступъ. И какъ онымъ всъ войска Польскія у валовъ и бастіоновъ городскихъ бывшія, поражены и опрокинуты были, то убравшись они во внутрь города, стръляли съ строеній на войска Рускія, кидали на нихъ разныя тяжести и обливали ихъ кипяткомъ въ проходъ по улицамъ. По сему принуждены были Россіяне зажечь городъ со всъхъ сторонъ и обратить его въ пепелъ и руины, а народы, избЪгавшіе отъ пламени, иные избиты а прочіе разсъялись и скрылись внъ города. И такъ Вильна оть злобы и непостоянства гражданъ своихъ претерпъла такой ударъ, каковой Россіяне ей никогда не готовили и въ мысляхъ не имъли.

Царь Алексъй Михайловичь, получа отъ военачальниковъ своихъ, Золотаренка и Хованскаго, донесенія о покореніи державъ его всея Бълорусіи и большой части Литвы, въ томъ же 1656 году воротился изъ Смоленска и Влзмы, гдъ онъ тогда проживалъ, въ столичный городъ Москву, и тамо, сдълавъ великое торжество и собраніе всъхъ Царственныхъ чиновъ, по отпътіи съ ними въ церквахъ благодарственныхъ Богу молебствій съ колокольнымъ звономъ и пушечною пальбою, возсълъ тріумфально на тронъ царскій и, въ присутствии всего правительствующего, Духовнаго и Мирскаго, Синклита, принялъ на себя титулъ Царя и Самодержца Великія, Малыя и Бълыя Россіи, а соединенно говоря, Царя Всероссійскаго; о чемъ тогда же провозглашено въ столицъ и обнародовано грамотами въ провинціяхъ съ колокольнымъ такъ же звономъ и пальбою. И отъ сего времени начались и утверждены названіе Россіи и титулъ Царя Всероссійскаго; прежней же титулъ Царя Московскаго оставленъ и вмъщенъ въ грамотахъ между титуловъ провинціальныхъ. Царь съ симъ новымъ титуломъ послалъ первъе благодарственныя грамоты къ Гетману Хмельницкому за его разпоряженіе въ войнъ и за мужественное воинство, а къ Наказному Гетману, Золотаренку, и Князю Хованскому за великіе ихъ подвиги и успъхи воинскіе, за которые обослалъ ихъ знатными дарами и другими почестьми, повълъвъ при томъ оставить при границахъ и кръпостяхъ гарнизоны, а самимъ возвратиться на зимовлю въ средину Бълорусіи.

Наказный Гетманъ, 3олотаренко, возвращаясь съ войскомъ по повелънію Царя, во внутрь Бълорусіи, и проходя городъ Старый Быховъ; ружейнымъ выстръломъ, сдъланнымъ съ одной колокольни отъ засъвшаго въ ней Католическаго органиста, Томаша, убитъ до смерти, а органистъ признался добровольно, что подговоренъ къ сему злодъйству Католическими ксензами, кои дали ему ружейную пулю изъ священной чаши, по его словамъ: освященную и укръпленную нарочитыми заклинаніями; а посулено ему за то на ряду мученнковъ царство Небесное и воспитание дътей его въ школахъ Іезуитскихъ. Въ самомъ дълъ, по освидътельствованіи нашлась тая пуля необыкновенною, и въ ней внутренность была серебряная съ Латинскими литерами! Тъло убитаго Золотаренка отвезено въ отечество его, въ городъ Корсунь, къ погребенію въ тамошней деревянной церкви, на коштъ его построенной. Но когда началось погребеніе въ присутствіи многочисленнаго народа и духовенства, то громовымъ ударомъ зажжена церковь, и тъло убитаго, вмъстъ съ церковю, сгоръло въ пепелъ. При чемъ нъсколько погоръло и людей изъ духовенства и народа, столпившегося при дверяхъ церковныхъ и задохнувшагось отъ тъсноты и огня, чему много содъйствовало то, что одни были въ церкви двери, такъ устроенныя по образцу Католическихъ церквей. О сей случайности Польскіе народные писатели замътили въ хроникахъ своихъ и внесли въ Исторію нелъпую басню, дълающую стыдъ просвъщенному Христіанству, что будто Золотаренка пожралъ адъ, съ полнымъ своимъ дьявольскимъ тріумфомъ и величіемъ, за то, что вся Польша, судя о Золотаренку по воинскому искуству его и великимъ успъхамъ, заключала и навсегда утвердила, яко бы онъ былъ большой характерникъ или чародъй, то есть, волшебникъ, владъвшій многими дьяволами, отъ коихъ имълъ такую необычайную силу въ войнъ и, наконецъ, въ удовлетвореніе услугъ ихъ, взять съ такимъ торжествомъ прямо въ адъ. Но при семъ неизвъстно, какъ они полагаютъ органиста Томаша и учителей его, причинившихъ злодъйски Золотаренку смерть, въ сотовариществъ ли они съ ихъ дьяволами, или только послушниками тъхъ считаютъ, и какъ имъ дълиться въ посулахъ ксенжацкихъ ?

Въ продолженіе компаніи 1655 года, какъ она отъ стороны Поляковъ ведена была оборонительною, Гетманъ Хмельницкій съ арміею своею, имъя позицію около Заславля и Каменца Подольскаго, защищалъ границы тамошнія отъ Польши и Турціи, и бывшія съ нихъ набъги волонтировъ и партій непріятельскіхъ всегда отражалъ съ успъхомъ и гибелью непріятеля; а Боярянъ Бутурлинъ производилъ тоже со стороны Крыма. Между тъмъ отъ Поляковъ веденъ торгъ въ Крыму съ Ханомъ, Исламъ-Гиреемъ, о наступательныхъ дъйствіяхъ, ибо Татары, не смотря на всъ союзы и дружескія соглашенія, безъ денегь и подарковъ ничего не предпринимаютъ, и друзей у нихъ нътъ въ цъломъ свътъ. А какъ Польша довольно уже истощена всегдашними войнами и въ деньгахъ была скудна, то веденъ торгъ оный до половины 1655 года. Въ семъ же году смертію Исламъ-Гирея открылся путь къ сходнъйшему торгу съ племянникомъ его, новымъ Ханомъ, Менгли-Гиреемъ, который, ни мало не дорожа своимъ народомъ, уговорился съ Польшею вести войну съ Россіею и Козаками за сто тысячь талеровъ золотыми деньгами. Каковъ торгъ, таковы и дъйствія молодаго Хана были, т. е., скоропостижны. Онъ со всъми своими ордами, въ Октябръ мъсяцъ того 1655 года, напавъ нечаянно при ръкъ Самаръ на Козацкій корпусъ, разбилъ его на голову. Командовавшій имъ, Наказный Гетманъ, Яковъ Томило, на мъсто Золотаренка Хмельницкимъ произведенный, былъ убитъ на мъстъ сраженія, а войска остальныя, одни, пробившись сквозь непріятеля, соединились съ корпусомъ Боярина Бутурлина около Санжарова, а другія, подъ командою Полковника, Худорбая, скрывшись въ лугъ Днъпровскій и его очереты и кустарники, отбивались въ нихъ до ночи, а ночью, переправясь на очеретовыхъ пучкахъ или связкахъ черезъ ръку Днъпръ, прошли въ Уманьщину и присоединились къ войскамъ Козацкимъ.

Гетманъ Хмельницкій, извъстясь о разбитіи Татарами корпуса Томилова, разослалъ отъ себя другіе корпусы изъ-подъ Заславля къ ръкъ Днъпру для удержанія Татаръ при сей ръкъ; но Ханъ, переправясь уже черезъ Днъпръ, успълъ соединиться съ Поляками, прошедшими къ нему чрезъ Молдавію, и напалъ на корпусъ Козацкій, вступившій въ Уманьщину подъ командою Полковніковъ: Зеленскаго, Богуна и Дженжелія, который, спъшившись и сомкнувшись въ батаву, держался много въ атакъ, отражал непріятелей съ великимъ ихъ урономъ. Наконецъ, дождавшись ночи и построивъ фалангу, ударилъ на непріятеля въ одну сторону и, пробившись сквозь толпы непріятельскія, прошелъ, въ оборонительномъ состояніи, до города Бълой Церкви и тамо укръпился. Хмельницкій, обезсилившій армію свою отдъльными корпусами, свъдавъ о семъ разсъяніи, выступилъ съ остальнымъ войскомъ изъ-подъ Заслявля и, поспъшая на подкръпленіе тъхъ корпусовъ къ Белой Церкви, атакованъ былъ соединенными непріятельскими силами въ урочищъ, такъ послъ названномъ, "Дрыжи Поле". Непріятели обрадовавшись, что нашли Хмельницкаго въ малыхъ силахъ, и бывши на него злобны до изступленія, напали на Козаковъ со всъхъ сторонъ безъ всякаго разпоряженія, а только надъясь на свое многолюдство. Хмелъницкій, ведя себя въ войнъ всегда осторожно, спъшилъ войска свои завременно и сдълалъ изъ нихъ батаву; а допустя непріятеля въ самую ближайшую дистанцію, выстрълилъ по немъ изъ пушекъ и ружьевъ такъ удачно и жестоко, что повалилъ вдругъ изъ толстыхъ непріятельскихъ кучь цълыя тысячи. Непріятель, образумясь отъ своего пораженія, сталъ продолжать напуски свои отдаленнъе; а Гетманъ, между тъмъ, повелъвъ собрать тъла побитыхъ непріятелей, сдълалъ изъ нихъ обширной да довольно возвышенной ретраншаментъ, и такъ укръпившись собственными непріятельскими тълами, поражалъ изъ нихъ приближающагося непріятеля, какъ изъ кръпости, ожидая при томъ помощи отъ Боярина Бутурлина, или своихъ корпусовъ, кои о впаденіи непріятеля и объ осадъ его малыхъ силахъ довольно знать могли. Но какъ таковой помощи ни отколь не было, а въ провіантъ и фуражъ сдълался крайній недостатокъ, да и стужа зимъняя стала уже несносною; ибо сіе произходило въ послъднихъ числахъ Декабря мъсяца, то Хмельницкій ръшился пробиться сквозь непріятеля силою и освободиться отъ его осады. Предпріятіе сіе сдълано ночью. Войска Козацкія, построившись фалангою съ легкою артиллеріею, подошли кэ непріятелямъ тихими шагами и, заставъ ихъ спящихъ большими кучами при огняхъ, отъ которыхъ обыкновенно въ сторонъ ничего не видно, ударили на нихъ во всей опрометчивости и побили ихъ цълыя тысячи почти безъ обороны. Произведенный при семъ громъ пальбы и крикъ народный, заставилъ прочего непріятеля вооружаться къ оборонъ; но фаланга Козацкая, очистивъ уже себъ пространный путь, довольно удалилась отъ него въ полномъ порядкъ и пришла въ Бълоцерковщину благополучно.

Отъ Бълой Церкви собравшись Хмельницкій съ достаточными силами Козацкими, выступилъ съ ними для поисковъ надъ непріятелями въ исходъ Генваря месяца, 1666 года, и заставъ ихъ въ округъ Смълянской, укрывающихся отъ стужи по жилищамъ обывательскимъ порознь въ деревняхъ и хуторахъ, наступилъ на нихъ со всею жестокостію и, не давая имъ соединиться, гналъ изъ деревни въ деревню, производя повсемъстное надъ ними убійство. Для чего раздълены были у него войска на многіе деташаменты съ резервами и легкою артиллеріею, а посрединъ ихъ подкръплялъ и наступалъ самъ Гетманъ съ главными своими силами. Бъгущіе непріятели собрались и остановились было около мъстечка Межибожа, ръшившись дать баталію; но Хмельницкій, наступивъ на нихъ пъхотою своею и смъшанною конницею, опрокинулъ всъ ихъ ополченія, ибо войска непріятельскія, состоящія всъ почти изъ конницы, за глубокими снъгами, худо могли дъйствовать, а сагайдаки Татарскіе въ сильные морозы и совсъмъ были не действительны. Напротивъ того Козацкія войска оружіемъ своимъ и пушечными выстрълами безпрестанно ихъ поражали, и въ нъсколько часовъ обратили въ бъгство, съ потерею на мъстъ сраженія и въ жилищахъ убитыми до тринадцати тысячь своихъ воиновъ. На побъгъ раздълились непріятели на двое. Поляки вошли обратно въ Молдавію и оттоль пробрались въ Галицію и Польшу; а Татары потянулись степьми въ Крымъ, и взятые ими у Поляковъ за походъ сей талеры обратились имъ въ гибель, или самую горестную добычу, ибо, проходя они обширныя степи по глубокимъ снъгамъ, отъ сдълавшагось на нихъ твердаго сирену, всъ лошади свои изръзали и побросали, а сами едва доволоклись пъшими въ свои аулы или жилища, потерявъ много людей замерзшихъ и засыпанныхъ снъгами. А Гетманъ, по одинакимъ причинамъ и неудобствамъ, оставилъ свою за ними погоню.

Въ открывшуюсь тогда весну, соединившись Хмельницкій съ Бояриномъ Бутурлинымъ, предпринялъ походъ съ обоими Россійскими войсками во внутрь Польши, дабы предупредить и отвлечь Польскія войска отъ соединенія ихъ съ Турецкими и Татарскими. Продолжая они походъ свой до Бродъ, Львова и Замостья, побрали города сіи съ малымъ сопротивленіемъ, и Польскія войска, не смъвъ показаться имъ въ полъ, держались только при тъхъ городахъ и ихъ замкахъ. А по сближеніи къ нимъ войскъ Россійскихъ, по первыхъ съ ними шармицерахъ и перестрълкахъ, сбиты они были и разсъяны внъ городовъ оныхъ, кои оставляла со всъми снарядами и запасами, въ волю побъдителей. Граждане жъ, имъвъ въ свъжей памяти побъдоносныя Хмельницкаго надъ ними дъйствія и его великодушное къ нимъ снисхожденіе, выходили за городъ и встречали войска Россійскія съ мирными предложеніями и мольбами, пожертвовавъ при томъ нъкоторыми для войска вспоможениями. Почему и оставлены они въ покоъ, безъ всякихъ воинскихъ поисковъ и притеснений; а только описано и забрано на Государя все, принадлежащее казнъ или скарбу Ръчи Посполитой Польской, и введены въ замки городскіе гарнизоны Россійскіе.

Отъ Замостья Хмельницкій направилъ походъ къ городу Люблину, который почитался въ сторонъ той главнымъ и нарочито укръпленнымъ; а потому былъ онъ собраніемъ лучшихъ сокровищъ вельможь Польскихъ и шляхетства тамошняго и убъжищемъ самихъ ихъ. Достигнувъ сего города, Россіяне облегли его со всъхъ сторонъ и, послъ первыхъ попытокъ, учиненныхъ на городъ съ намъреніемъ овладъть имъ, съ пощадою народною и меньшимъ кровопролитіемъ, когда ни въ чемъ томъ не успъли, и граждане, обнадеженные многочисленностію гарнизона, дълали сопротивленіе съ отчаянною жестокостью и подлыми коварствами, то полководцы ръшились взять городъ сей формальною осадою, и для сего начали съ трехъ сторонъ города рыть шанцы и другія осадныя укръпленія. Граждане, соединенно съ гарнизономъ, дълая безпрерывно сопротивленія Рускимъ построеніямъ, обратили все свое вниманіе и осторожность на мъста оныя и подали тъмъ случай Гетману къ обыкновенной его въ осадахъ хитрости. Онъ въ одинъ день, отдавая приказы въ войска, разглашала ихъ нарочито противу воинскихъ обыкновеній, повелъвая всъмъ быть готовымъ къ ночи на генеральный къ городу приступъ со стороны шанцовъ. За наступленіемъ ночи дъйствительно произведена съ шанцовъ пушечная пальба съ бомбандированіемъ, а по сторонамъ дъланы ружейные выстрълы съ крикоыъ и притворнымъ покушеніемъ на валы городскіе. А когда сія фальшивая атака производима была, и граждане съ гарнизономъ натурально собрались къ мъстамъ, грозящимъ опасностію, то въ то самое время сильный отрядъ Козацкой пъхоты подошелъ весьма тихо къ стънамъ цитадели или замка городскаго, вошелъ въ него по лъсницамъ, и при шумъ городскомъ, напалъ съ копьями на стражу замка и всю ее перекололъ, не оставивъ въ живыхъ ни кого въ замкъ бывшего. И такимъ образомъ овладъвши замкомъ, ввезена была въ него главная артиллерія съ мортирами и умножены войска, а на разсвътъ произведена сильная пальба по городу и метаніе въ него бомбъ. Граждане и гарнизонныя войска, ощутившіе потеряніе замка, бросились было отнимав его со всъмъ своимъ многолюдствомъ, насунувшись къ батареямъ и стънамъ безъ всякаго устройства, а только съ слъпымъ ожесточеніемъ. Козацкія войска, завременно разставивъ артиллерію перекресткомъ и допустя Поляковъ въ самую ближайшую дистанцію, сдълали изъ всъхъ орудій и ружьевъ самый жестокьй и мъткій по нихъ выстрълъ, отъ чего повались изъ нихъ цълыя тысячи, а остальные разбежались въ ужасъ, кто куда попалъ. Войска Козацкья, вышедъ тогда изъ замка, наступили на бъгущихъ копьями и поражали ихъ, почти безпамятныхъ. Къ симъ присоединясь всъ другія Россьйскія войска, подъ часъ пальбы вломившіясь въ городъ чрезъ ихъ вороты, произведи въ городъ страшное и повсеместное убійство и всеобщій грабежъ. И такъ городъ Люблинъ отъ упорства и ожосточенія своихъ гражданъ претерпълъ гораздо больше, чъмъ Россіяне ему желали, и обогатилъ войска Россьйскія безсмътными сокровищами и всъхъ родовъ добычами до избытка.

При Люблинъ свъдалъ Гетманъ чрезъ своихъ шпіоновъ, что армія Польская, подъ командою обоихъ Гетмановъ, Короннаго и Литовскаго, намърена переправиться чрезъ ръку Вислу для сопротивленія успъхамъ Рускимъ, и потому выступивъ онъ съ Бутурлинымъ скоропостижно отъ Люблина, упредилъ армію Польскую и, переправясь со всъми войсками Рускими на Варшавскую сторону ръки Вислы, изумилъ тъмъ Поляковъ и привелъ полководцевъ ихъ въ замъшательство. Однако они, укръпившись на берегу Вислы, ожидали на себя нападенія, а Гетманъ съ Бояриномъ, разсмотръвъ положеніе стана Польскаго и сдълавъ нужныя разпоряженія, повелъ на него атаку. Нападеніе было жестокое но и отпоръ дъланъ неменьше ожесточенный. Поляки, знавъ свою и національную крайность, защищали себя и станъ свой съ отчаяніемъ. Гетманъ нъсколько разъ покушался напусками своими опрокинуть линіи непріятельскія, или ихъ разстроить, но ни мало въ томъ не успълъ, и они держались съ удивительнымъ упорствомъ, закрывая всегда разбитыя мъста свои свъжими войсками, почему сраженье продолжалось долгое и неопредълительное въ объ стороны. Наконецъ, Хмельницкій позади праваго фланга своего, примыкавшагось къ берегу Вислы, провелъ сильный отрядъ пъхоты своей, легко вооруженной. Онъ, спустясь въ низъ къ самой ръкъ и пробравшись камышами и кустарниками до половины стана Польскаго, вдругъ поднялся на гору и впалъ во внутренность его, а тамъ, по первомъ выстрълъ изъ ружьевъ, ударилъ копьями въ тылъ линій непріятельскихъ, которыя, претерпъвъ пораженіе и поворотясь къ оборонъ, обыкновенно замъшались и разстроились. Гетманъ, тое примътивъ, напустилъ на нихъ пъхоту изъ своихъ линій и опрокинулъ весь лъвый флангъ непріятельскій. Убійство и съча начались тогда ужасныя. Войска Польскія, не успъвая заряжать ружьевъ, оборонялись однъми саблями, и были избиваемы копьями въ великомъ числъ. Слъдствіемъ того было всеобщее замешательство и отступленіе непріятельское, а Козаки и всъ Россіяне, преслъдуя отступающихъ, выгнали ихъ совсъмъ изъ стана и разсъяли во всъ стороны. За бъгущими выправленная конница гналась до темной ночи и докончила пораженіе непріятеля. Станъ его со всъми запасами и снарядами достался побъдителямъ и значилъ знатную добычу.

По истребленіи арміи Польской, когда Россійская армія выступила уже къ Польскимъ столицамъ, получено Гетманомъ извъстіе чрезъ нарочитаго гонца, изъ Чигирина посланнаго, что Ханъ Крымскій, Менгли-Гирей, съ войсками своими поспъшая на помощь Полякамъ, выступилъ изъ своихъ границъ и переправляется черезъ ръку Днъпръ для впаденія въ Малоросію. Гетманъ, оставивъ потому походъ свой къ столицамъ Польскимъ, переправился обратно черезъ ръку Вислу и поспъшилъ съ войсками своими къ Чигирину, а Боярина Бутурлина согласилъ разположитьсл съ войсками Россійскими около Каменца Подольскаго. Проходя Гетманъ Уманьщину, увъдомленъ былъ здъсь, что Ханъ стоить съ войсками въ степяхъ при ръкъ Озерной. Онъ отправилъ къ нему Есаула Полковаго, Тугая, и съ нимъ трехъ офицеровъ Польскихъ, полоненныхъ на послъднемъ сраженіи за Вислою; писалъ при томъ къ Хану, что "какъ онъ не подалъ ни какихъ причинъ ему и его народу ко взаимной враждъ и непріятельскимъ дъйствіямъ и поступкамъ, а напротивъ того питалъ всегда сосъдственную дружбу къ предкамъ его и всей Татарской націи, дълая имъ многія и важныя пособія и одолженія, то просить Хана увъдомить его, какъ ему считать ополченіе Татарское и нашествіе ихъ на земли Малоросійскія. Ежели ето значитъ непосредственную войну отъ самаго Хана или его Крыма народу Рускому, такъ я на него отвъчаю, продолжалъ Хмельницкій, и заразъ наступаю на всъ силы Татарскія. Когда же оно назначено съ постыднаго найма на укомплектованіе или на пособіе армій Польскихъ, то даю знать, что ихъ нътъ болъе на свътъ, и послъдняя разбита и истреблена за Вислою, въ предълахъ самой столицы Польской, о чемъ завърить могуть плънные офицеры Польскіе, бывшіе очевидными тому свидътелями и участниками со стороны страдательной."

Ханъ, отвъчая Гетману, что онъ и Татары его вражды къ народу Рускому и претензій къ нему ни какихъ не имъють, а имъетъ надобность интересную къ самому Гетману и правительству Козацкому, просилъ при томъ Гетмана повидаться съ нимъ и объясниться обо всемъ персонально, въ лагеръ Татарскомъ. Гетманъ, вытребовавъ отъ Хана въ аманаты двънадцать человъкъ знатнъйшихъ Мурзовъ и оставивъ ихъ въ своемъ лагеръ, отправился самъ, съ штатомъ своимъ, въ лагерь Татарскій, и тамо, послъ первыхъ обыкновенныхъ комплементовъ, или привътствій, начались важные переговоры, и Ханъ съ жаромъ укорялъ Гетмана за соединеніе его съ Московіею и отдачу себя съ народомъ въ протекцію Царя тамошняго, доказывая, что "таковое соединеніе причинствовать будеть къ въчной враждъ на Козаковъ и на Московію отъ всъхъ сосъдствующихъ державъ, между которыми Малоросія, по положенію своему, есть первымъ и всегдашнимъ сборищемъ или плацомъ, удобнымъ къ нашествію непріятельскому, ихъ побоищамъ и раззореніямъ сего народа. Войны же съ Московіею суть неизбъжны и безконечны для всъхъ народовъ, ибо, не смотря на то, что она недавно вышла изъ владънія Татарскаго, единственно по случаю междоусобій Татарскихъ, которымъ и теперь есть данница, не смотря, что въ ней всъ чины и народъ почти безграмотны и множествомъ разновърствъ и странныхъ мольбищъ сходствуютъ съ язычествомъ, а свиръпостію превосходятъ дикихъ, не смотря, говорю, на невъжество и грубіянство, припомнить надобно привязчивость ихъ за самыя мълочи и бредни, за которыя они вели сумазбродную и долголътнюю ссору и войны со Шведами и Поляками, замътивъ въ перепискахъ съ ними нъчто въ словахъ нескладное, за что и между собою они безпрестанно дерутся и тиранствуютъ, находя въ книгахъ своихъ и крестахъ что-то неладное и не по праву каждаго. Припомнить надобно жадность ихъ къ властолюбію и притязаніямъ, по которымъ присвоиваютъ они себъ даже самыя царства, имперіи Греческую и Римскую, похитивъ на тоть конецъ Государственный гербъ царствъ оныхъ, то есть, орла двуглаваго, по наслъдству, будто, Князю ихъ Владиміру, бывшему зятемъ царю Греческому Константину Мономаху, принадлежащаго, хотя тотъ Владиміръ былъ дъйствительно Князь Рускій Кіевскій, а не Московскій, отъ Скифовъ происходящій. Припомнимъ, наконецъ, непостоянное правленіе ихъ царственное и истребленіе самыхъ Царей, которыхъ нъсколько сами они злодъйски умучили, а одного продали Полякамъ на убой. А доказано уже, что, гдъ нътъ постоянной религіи и добрыхъ нравовъ, тамъ и правленія постояннаго быть не можетъ, и Русаки ваши пресмыкаться будутъ между Москалями, какъ овцы между волками."

Гетманъ, возражая Хану на его поношенія, изчислилъ ему всъ непостоянства и предательства Хановъ, его предшественниковъ, для народа Рускаго показанныя, а особливо на сраженіи съ Поляками подъ Берестечкомъ. Изчислилъ такъ же приношенія и жертвы, имъ отъ него бывшія и значущія великія суммы и, такъ сказать, царственныя богатства, безстыдствомъ отплаченныя. Припомнилъ при томъ и всъ пособія Козацкія, многократно Крымцамъ оказанныя противъ ихъ непріятелей съ пожертвованіемъ многихъ воиновъ, животь свой за нихъ положившихъ, за которыхъ вознаграждены тогда Козаки однимъ бардакомъ и кумысомъ Татарскимъ, то есть, ихъ нектаромъ и амброзіею, а въ послъдствіи многими обманами, предательствами и всъхъ родовъ хищеніями и наглостями, погубившими множество народа Рускаго, съ помощію протекторовъ своихъ, Турковъ, непримиримыхъ враговъ всего Христіанства, которые то и дълаютъ, что гонятъ его и истребляютъ безъ всякихъ причинъ, а по одному странному правилу Алкорана своего. "О Полякахъ же и говорить нечего; весь свътъ знаетъ, что у нихъ сколько Пановъ, столько и Королей; а каждому изъ нихъ угодить и самъ адъ не согласится. И такъ, когда народъ Рускій нынъшнею протекціею своею избралъ себъ зло, то конечно, между зломъ, его окружавшимъ, избралъ меньшее; когда онъ есть несчастливъ, то повърь, несчастливъ своимъ сосъдствомъ, которое, безъ всякихъ причинъ, всегда его тревожило и оскорбляло, а теперь объ немъ ревнуетъ и терзается такою жалостію, какова бываетъ аспидова надъ человъческою головою. Извъстно же по Исторіямъ, что народъ сей изъ самой отдаленнъйшей древности былъ въ землъ своей самостоятельнымъ и самодержавнымъ, подъ управленіемъ собственныхъ Князей своихъ, довольно славныхъ великими своими дъяніями и войнами. Но первое нашествіе и опустошеніе Татарское съ Ханомъ своимъ Батыемъ завело его въ протекцію Литовскую, а послъ и въ соединеніе съ Польшею. Сіе соединеніе разрушили сами Поляки неслыханнымъ и тиранскимъ своимъ правленіемъ; а свободу и вольность народную возстановило правосудіе Божіе, подвигнувши народъ къ невъроятной храбрости и мужеству; и онъ, ставъ въ первоначальной своей точкъ самовластія, могъ жить безъ помощи чуждой. Но видно судьба Божія, устрояющая дъла человеческія всегда къ лучшему, избрала соединеніе его съ народомъ единовърнымъ и единоплеменнымъ по доброй и обоюдной волъ и согласію непринужденному, которыхъ разрушать я почитаю за гръхъ смертельный, и съ тъмъ жить и умереть хочу." Ханъ, сколько ни уговаривалъ Гетмана на свою сторону, и какъ ни велики были его посулы и объщанія, однако онъ ни на что не согласился, и разстались они съ откровенною злобою.

За прибытіемъ Гетмана въ Чигиринъ, засталъ онъ тамъ посланника Шведскаго съ письмомъ отъ Короля тамошняго, Карла Густава, требующимъ у Гетмана вспомогательнаго войска противъ Польши и нъкоторыхъ владътельныхъ Германцовъ, воевавшихъ тогда со Шведами за претензіи Ливонскія, Померанскія и Голштинскія. А требованіе сіе произошло отъ Короля на основаніи союзныхъ трактатовъ, прежними Гетманами Малоросійскими, отъ лица всего народа здъшняго, съ Швеціею заключенныхъ во время Польскихъ наглостей и тиранствъ и въ бывшія съ ними войны, въ которыя, хотя Швеція силою своею и деньгами Малоросіянамъ и не вспомогала, однако жь предстательствами Королей своихъ и ихъ посланниковъ всегда за нихъ заступалась, а Польшъ грозила диверсіями. Гетманъ, выполняя обязанности предмъстниковъ своихъ и народныя, безпрекословно командировалъ въ армію Шведскую, къ Польскому городу, Кракову, десятитысячный корпусъ, изъ семи полковъ реестровыхъ Козаковъ и изъ трехъ охочекомонныхъ составленый, подъ командою Полковника Кіевскаго, Антона Адамовича, объявленнаго на тотъ походъ Наказнымъ Гетманомъ, а Царю Алексъю Михайловичу доносилъ, что посылка войскъ Козацкихъ въ помощъ Шведамъ есть необходима и полезна, какъ въ разсужденіи обязанностей договорныхъ, всъмъ державамъ общихъ, по коимъ устрояется народная довъренность и взаимная ихъ помощь и обязанность, такъ и по тому, что дълается она во вредъ общему непріятелю.

Король Шведскій, пользуясь помощію Козацкою, въ самое нужное время къ нему подоспъвшею, овладълъ обоими столичными городами Польскими, Краковомъ и Варшавою, имъвъ при семъ послъднемъ съ Поляками сраженіе, продолжавшеесь чрезъ три дни. Подвиги сіи награждены сокровищами Королевскими и вельможескими, почти безчисленными, и другими великими добычами, въ объихъ столицахъ оныхъ найденными. А послъдствіемъ тому было крайнее разстройство и изнеможеніе Польское, грозившее сей націи конечнымъ ея паденіемъ и разрушеніемъ, которое тогда же было бы неизбъжно, если бы стороннія державы, доброжелательствовавшія Польшъ, не произвели противныхъ тому дъйствій, не столько для ея пользы, сколько для своихъ интересовъ, завистіо подстрекаемыхъ. Король Датскій, по согласію съ другими державами, объявивъ Швеціи нечаянную войну, вступилъ съ арміею своею скоропоспъшно во внутренность ея и принудилъ Короля Шведскаго, оставивъ всъ Польскія завоеванія, поспъшать на оборону своего Королевства. Война сія продолжалась чрезъ три года и кончилась Оливскимъ миромъ въ пользу Короля Шведскаго, который, при другихъ успъхахъ, осаждалъ столичный Датскій городъ, Копенгагенъ.

Императоръ Римскій или Германскій, Фердинандъ III, и Примасъ Королевства Польскаго, Урбанъ, писали тогда же къ Гетману Хмельницкому, "чтобы онъ отсталъ отъ союза съ Королемъ Шведскимъ, яко отъ противника объимъ Католическимъ религіямъ, Римской и Греческой, и самаго жестокаго Лютераниста, и чтобы онъ по прежнему соединился съ Польшею на одинакія съ нею права и преимущества, кои они гарантировать могутъ; а по крайней мъръ не мъшался бъ ни въ какую войну съ Польшею и дершалъ бы неутралитетъ. Въ противномъ же случаъ грозили ему, что подвигнуты будутъ всъ силы Европейскихъ Католическихъ Христіанъ на разрушеніе его націи, какъ вредной всему Католичеству Римскому, которому она опаснъе самыхъ Турковъ и Сарацыновъ. Гетманъ съ отличнымъ почтеніемъ отвъчалъ Императору, что "вспоможеніе его Королю Шведскому есть обязаннасть трактатовъ, всъмъ народамъ обыкновенныхъ и за святость почитаемыхъ, которые отнюдь не касаются до религіи или въроисповъданія народнаго, а заключены оные съ Швеціею предмъстниками его и народомъ Рускимъ въ тъ времена, когда Поляки, неистовствуя въ своемъ поведеніи и правительствъ, терзали народъ сей самыми неслыханными въ свътъ варварствами и бъзчеловъчными мучительствами, въ которыхъ Господа Римскіе Католики не только не подали несчастному народу сему ни какой помощи, но еще преизлиха гнали его, обращая на Унію, въ Римъ выдуманную, а въ Руси проповъданную съ самою жесточайшею лютостію, превосходящею всъ священныя Римскія инквизиціи, и какой въ самомъ Магометанствъ надъ Христіанами неслышно было. А народъ Рускій есть тотъ самый, съ которымъ Императоръ Римскій, Максимиліанъ, отъ лица всея имперіи, Римской имълъ дружеской союзъ и государственную переписку съ самодержавными Князьями его, всегда доброжелательствовавшими и вспомогавшими императорамъ имперіи Римской, но уничиженъ и заглушенъ былъ онъ злостію и коварствомъ Поляковъ, соединившихся съ нимъ добровольно и дружелюбно, а разставшихся съ враждою и местію безпримърными; и раны зла сего такъ неизцъльны, что врачевать ихъ ни какая сила и мудрость человъческая не въ состояніи."

Переписка Гетмана съ Императоромъ и Примасомъ и угрозы при томъ отъ нихъ бывшія сопровождались дъйствительно новою для Малоросіи опасностію. Въ началъ 1657 года войска Императорскія собрались къ границамъ Галиціи, а войска Турецкія показались въ Бессарабіи и Молдавіи, и весь Крымъ былъ въ движеніи. Гетманъ, возвъстивъ Царю о бывшихъ съ ними перепискахъ и о движеніяхъ войскъ сосъдствующихъ державъ, прикрылъ заразъ свои границы многими деташаментами и командами, а въ подкръпленіе ихъ учредилъ для главныхъ войскъ два лагеря: одинъ при ръкъ Ташлику, подъ командою сына своего, Юрія, вспомоществуемаго совътами старыхъ и опытныхъ чиновниковъ, при немъ бывшихъ, а другой около города Заславля, подъ командою Наказнаго Гетмана, Дорошенка. Войска на границахъ были съ объихъ сторонъ въ безпрестанномъ движеніи, но непріятельскихъ дъйствій между ими не произходило, а только показыванъ видъ всегдашняго ихъ бдънія и готовности къ войнъ. Между тъмъ прибыли посланники иностранные съ новыми требованіями.

Султанъ Турецкій, Ибрагимъ, и Императоръ Римскій, соединенною миссіею объявили Гетману чрезъ посланниковъ оныхъ, что "какъ Польское Королевство раззорено и приведено въ крайнее изнеможеніе безпрестанными войнами и победами его, Гетмана, съ войсками Козацкими, губившими Польшу безъ пощады и уваженія и помогавшими въ томъ Шведамъ и Царю Московскому безъ слушныхъ причинъ, и что держава сія, бывъ на краю разрушенія своего, принуждена будетъ войтить въ одну державу съ Московіею способомъ переговоровъ или силою превозмогающаго оружія, а сосъднія державы и вся Европа, бывши спокойными того зрителями, увидятъ, къ стыду своему, державу колоссальную, изъ ничего почти въ таковую степень возвысившуюсь на вредъ многихъ народовъ, а по времени и на самое ихъ низпроверженіе, то Монархи сіи, имъя справедливъйшія причины защищать права народныя и удерживать въ державахъ политическое равновъсіе, на поминаютъ ему, Гетману, отстать вовсе отъ союзовъ съ Швеціею и соединенія съ Московіею, а совътуютъ соединиться по прежнему съ Королевствомъ Польскимъ подъ нынъшнимъ своимъ правленіемъ и со всъми правами и преимуществами, свободную націю значущими, и на то сочинить, подъ посредствомъ ихъ, постановительную съ Поляками конституцію, которую Монархи оные берутся гарантировать и въчно защищать; въ противномъ же случаъ принудятъ они къ тому силою оружія своего, и на тотъ конецъ объявять войну."

Гетманъ, возражая Посламъ на ихъ требованія, доказывалъ, что сдъланный Козаками Полякамъ отпоръ и ихъ уничиженіе есть дъло Божіе, исполнившее священнъйшія Его слова, никогда втунъ не проходившая: "Ею же мърою мърите, возмърится и вамъ." Всъмъ сосъдствующимъ народамъ, а не меньше того и вашимъ державамъ, довольно извъстно, сколько претерпълъ народъ Рускій отъ распутствъ и тиранствъ Польскихъ; всякаго рода насилия, варварства и самыя звърскія надъ нимъ лютости превзошли мъру всякаго воображенія. Всъ терпънія, стенанія и вопли народа сего попраны и погружены въ собственной крови ихъ. Они, отнявши у него все, въ здъшней жизни бывшее, коснулись затмъвать и самую надежду его въ жизни будущей чрезъ обращеніе на Унію, грозящую чистилищами и анафемами. Всъ миротворства, трактаты и договоры, у Рускаго народа съ Поляками бывшіе и клятвами торжественно утвержденные, не что иное были, какъ только игра обмана, въроломства и самаго подлаго предательства, споспъшествовавшаго гнуснымъ ихъ намъреніямъ, мщенію и убійствамъ. И народъ Рускій, когда предпринималъ противъ Поляковъ оружіе, то предпринималъ его единственно къ оборонъ и въ крайности, къ чему всъ народы во всемъ міръ имъютъ самое естественное право, ни чъмъ не опровергаемое. И какая жъ тутъ будетъ справедливость и политика у державъ, равновъсія ищущихъ, когда они за оборону претендують, а тиранство и злодъйство попускаютъ или ихъ оправдываютъ? Но при всемъ томъ защищать Поляковъ и подръплять ихъ остается въ волъ державъ оныхъ, а приневоливать народъ Рускій въ подчиненность Полякамъ есть странность, несовмъстная ни съ какими правилами политическими и моральными, и есть тоже, что соединять овцы съ волками на одну пажить, вопреки самой природы и здраваго разсудка. Воевать же за сіе итого безрасуднъй и значить самоизвольное и беззаконное истребленіе народное, подлежащее неминуемой мести Божіей. Почему и сужу я о себъ самомъ, заключилъ Хмельницкій, что, при случаъ необходимости, лучше впасти въ руцъ Божіи, нежели въ руцъ человъческія, и на сихъ правилахъ располагаю поведеніе мое въ разсужденіи Польши, не причинствуя отнюдь ея уничтоженію или порабощенію.

Такими неудовлетворительными переговорами хотя и отдълался, на первый случай, отъ посланниковъ Хмельницкій, но угрозы Монарховъ ихъ и учиненныя при томъ предложенія сдълали въ душъ его великое впечатлъніе. Онъ, будучи самой ревностной патріотъ народа своего, всегда искалъ ему благоденствія и послъ долговременной, изнурительной войны спокойствія; но нашелъ, вмъсто того, новыя искушенія и напасти, и разсуждая о предбудущихъ слъдствіяхъ, когда, собравшаясь надъ отечествомъ его такъ страшная гроза, на него грянетъ, какому подвержено будетъ оно раззоренію и опустошенію отъ державъ, столько сильныхъ и его почти окружающихъ. Принять же систему ихъ почиталъ въроломствомъ, подлою трусостію и самымъ явнымъ злодъяніемъ, значущимъ въ Христіанствъ гръхъ смертный, въчно непростительный. Отъ всъхъ таковыхъ размышленій снъдаемъ бывши Хмельницкій крайнею горестію и безпрерывною печалью, разтравившихъ прежнія его припадки, отъ чрезмърныхъ воинскихъ трудовъ и всегдашнихъ суетствъ и бдъній зародившіесь, а не меньше и отъ удручавшей его старости, впалъ въ тяжкую болъзнь и, по долгомъ въ ней страданіи, сталъ, наконецъ, къ жизни ненадеженъ.

Почувствовавъ Гетманъ Хмельницкій приближающуюсь кончину свою, созвалъ въ Чигиринъ чиновниковъ и начальниковъ отъ войска и урядовъ и товариство съ знатнъйшими Козаками, и имъ, собравшимся къ нему въ домъ, объявилъ состояніе дълъ націи и всъ тогдашнія министерскія обстоятельства. А за тъмъ, исчисливъ прежнія на отечество напасти и происходившія отъ того тяжкія войны, въ которыя они такъ славно и великодушно подвизались и перенесли бъдствія собственнымъ своимъ мужествомъ и достохвальнымъ между собою согласіемъ, заключилъ тъмъ, что онъ, чувствуя приближающуюсь кончину свою, съ сокрушеніемъ сердечнымъ и прискорбіемъ душевнымъ, оставляетъ ихъ на произволъ судьбы и советуетъ имъ не ослабъвать, при случаъ надобности, въ мужествъ и подвигахъ бранныхъ, держась всегда единодушнаго согласія и братской дружбы, безъ чего ни какое царство и ни какое обшество стоять не можетъ. "А я, продолжалъ Хмельницкій, благодарю вамъ, братія, и за послушаніе меня въ войнахъ и за свое Гетманство! Благодарю за тъ достоинства, которыми вы меня почтили, и за ту довъренность, которую вы мнъ всегда оказывали! Возвращаю вамъ всъ знаки и клейноды, достоинство и власть оную означающіе, и прошу васъ простить меня, въ чемъ я, яко человъкъ, кому либо изъ васъ погръшилъ, или кого огорчилъ. Намъренія мои объ общемъ благъ были чистосердечны и истинны, и я всего себя посвящалъ отечеству, не щадя здоровья своего и самой жизни. Но каждому угождать не возродился еще никто изъ человъкъ. И такъ, въ разсужденіи общего добра, позвольте еще попросить васъ сдълать мне послъднее удовольствіе: изберите себъ Гетмана при моей жизни, которому бъ я могъ открыть нужныя тайны и дать полезные совъты въ правленіи. А какъ въ нынъшнее критическое время надобенъ въ Гетманы самый искусный, мужественный и опытный человъкъ, то я представляю вамъ таковыми Полковниковъ, Переяславскаго Тетерю, и Полтавскаго Пушкаренка, да писаря Генеральнаго, Виговскаго. Изъ сихъ избирите вы одного, кого по общему совъту заблагоразсудите."

Чины и Козаки, возрыдавъ горько отъ изреченій Гетманскихъ, такъ трогательныхъ и ихъ поразившихъ, а паче о приближающейся кончинъ его и своемъ сиротствъ, начали вопить: "Кого наберемъ на мъсто твое? И кто достоинъ наградить отеческіе къ намъ заслуги твои и нашу въ тебъ потерю? Сынъ твой, Георгій, да наслъдуетъ мъсто и достоинство твое! Онъ одинъ пущай надъ нами начальствуеть, и мы его избираемъ въ Гетманы. Окаянны, безовъстны и безстыдны были бъ мы, если бы предпочли ему кого другаго, забывъ и презръвъ великія твои къ намъ благодъянія и безпримърные для отечества подвиги." Гетманъ, благодаря чинамъ и войску за ихъ къ нему признательность, отвращалъ выборъ ихъ на его сына, доказывая, что онъ очень молодъ и къ подъятію такой великой должности и въ такое критическое время еще не надеженъ. "А вы благодарность свою ко мнъ можете надъ нимъ оказать другимъ образомъ; равно и онъ можетъ отечеству служить въ другой степени, по мъръ способности своей и лътъ. А въ должность Гетмана избирать надобно человъка возмужалаго и во всъхъ качествахъ и способностяхъ опытами дознаннаго." Собраніе, возразивъ Гетману, что молодость сына его можно подкръпить добрыми совътами и надежными совътниками, которыхъ, по знанію своему, избрать самь можетъ, приговорили единогласно, что лишить его отеческаго достоинства мы никого не допустимъ.

Гетманъ, по упорному настоянію собранія, согласясь на его волю, пригласилъ къ себъ сына своего, Георгія, и поручилъ собранію, со изреченіемъ: "Вручается онъ въ покровительство Божіе и въ вашу опеку, и анафемъ предаю того, кто совратить его съ пути истиннаго и сотворитъ притчею во языцъхъ и посмъяніемъ въ людъхъ! Предаю и самаго его, если онъ пойдетъ путемъ строптивымъ и удалится отъ правоты, чести и Христіанскихъ добродетелей; и завъщеваю ему на всю жизнь его служить отечеству върно и усердно, блюсти его, яко зъницу ока и пролить за него всю кровь свою, ежели она будетъ ему полезна и спасительна! Болъе сея жертвы я ничего другаго отъ него не требую, и сіе да будетъ ему всегдашнимъ моимъ паролемъ и лозунгомъ! А васъ прошу и заклинаю подкръплять его благими совътами и постояннымъ мужествомъ, которое всему племени нашему Славянскому есть искони сродно и наслъдственно." За симъ вручены Гетманомъ сыну его клойноды войсковые и печать національная, со всъми документами и дълами письменными; и онъ, по обычаю, поздравленъ и прикрыть отъ чиновъ и товариства знаменами и шапками, и провозглашенъ Гетманомъ, съ пальбою изъ пушекъ и ружьевъ и съ музыкою войсковою, игравшею по городу на всъхъ перекресткахъ и площадяхъ, а въ полки и города разосланы нарочитые съ универсалами. Происходилъ же и совершенъ выбора сей въ 7 день Августа, 1667 года.

Старый Гетманъ предъ кончиною своею имълъ еще совъть съ чинами и товариствомъ, и на немъ избраны совътниками и опекунами къ молодому Гетману: писарь Генеральный, Виговскій, и Полковникъ Полтавскій, Пушкаренко,бывшій уже въ походахъ Наказнымъ Гетманомь. И старый Гетманъ, послъдняго дни въ своей жизни побывши съ сыномъ своимъ и его совътниками нъсколько часовъ на единъ, скончался 15 Августа, по полудни. Вопль и стонъ домочадцовъ Гетманскихъ и выстрълъ изъ ломовой пушки возвъстили въ городъ о смерти Гетмана. Войско и народъ всякаго чина и сословія наполнили тотчасъ домъ Гетманскій и его окружили. Плачь и рыданіе раздирали воздухъ, и сътованіе продолжалось повсемъстное и неизреченное. Всъ оплакивали его, какъ роднаго отца своего; всъ вопили: "Кто теперь поженетъ враговъ нашихъ и защититъ насъ отъ нихъ? Померкло солнце наше, и мы остались во тмъ на разхищеніе волковъ алчныхъ!"

Достоинства сего Гетмана и подлинно стоили оплакаванія всенароднаго, и такихъ людей судьба Божія въками только производить въ человъчествъ для нарочитыхъ ея намъреній и устроеній. Онъ, при превосходномъ своемъ разумъ, былъ весьма добродушенъ и справедливъ; въ дълахъ національныхъ совершенный политикъ, а въ войнъ неустрашимый и предприимчивый вождь. Храбрость его равнялась равнодушію. Въ побъдахъ своихъ никогда не тщеславился, а въ неудачахъ вовсе не унывалъ. Терпъніе его въ тягчайшихъ трудахъ и подвигахъ ни какъ ему не измъняло. Голодъ и жажду, холодъ и эной, сносилъ онъ съ совершеннымъ спокойствіемъ. Отечество свое и народъ такъ любилъ, что покоемъ своииъ, здоровьемъ и самою жизнію всегда ему жертвовалъ безъ малъйшаго роптанія. Словомъ сказать, былъ совершенный въ народъ верховный начальникъ, а въ войскъ безпримърный вождь.

Похоронь Гетману учиненъ съ великимъ, но печальнымъ, тріумфомъ и со всъми воинскими и гражданскими почестями. Тъло его, въ провожаніи многочисленнаго воинства и народа, перевезено изъ Чигирина въ собственное мъстечко Гетманское, Субботовъ, и тамо погребено въ монастырской его церкви, съ надписями и эпитафіями. На сторонъ гроба выставленъ подъ балдахиною портретъ Гетманскій съ сею надписью:

"Сей образъ начертанъ Козацкаго Героя, Подобна Грекамъ, тъмъ, отъ коихъ пала Троя!

"Помпей и Цесарь что были у Рими, У Руссовъ значилъ то Хмельницкій дълами своими:

"Польшу онъ низложилъ Козацкими полками, Татаръ и Турковъ устрашилъ тъми же войсками;

"Наказавъ варварство, пресъкъ въроломство, Въчно не забудетъ того Польское потомство.

"Унію онъ опровергъ, благочестіе возставилъ, Ревность въ томъ свою въ родъ и родъ прославилъ;

"Непобъдимъ во бранъхъ, благой воспріялъ конецъ: Изъ сына въ отечествъ достойнъйшій ему явился отецъ!"

Причиною смерти Гетманской полагаютъ нъкоторые писатели продолжительную отраву, поднесенную ему однимъ знатнымъ Полякомъ, сватавшимся на его дочери, а послъ скрывшимся. Но то уже достовърно, что на седьмой годъ по его смерти, при впаденіи въ Заднъпровскую Малоросію Турецкихъ войскъ съ Султаномъ ихъ, Нурадиномъ, соединившіесь съ ними Поляки, напавши на мъстечько Субботовъ, раззорили его до основанія, и кости Хмельницкаго, вырывши изъ гроба, сожгли, вмъстъ съ церковію и монастыремъ тамошнимъ, и тъмъ кончили варварское свое и подлое надъ мертвымъ мщеніе.

Въ сіе время, именно въ послъднихъ мъсяцахъ 1657 года Фридерикъ Вильгельмъ, Курфирстъ Бранденбургскій, прежде бывшій вассалъ Польскій, пользуясь крайнею слабостію республики Польской, изнемогшей долголътними ея несчастными войнами, получилъ оть нея въ непосредственное владъніе свое Королевство Пруское, въ Польскомъ владъніи бывшее, но постановленіемъ Велавскимъ за Курфирстомъ утвержденное, съ уступкою и другихъ дистриктовъ съ городомъ Эльбингомъ, по которымъ, въ послъдствіи, принялъ онъ титулъ Короля Прускаго, а за сію уступку объщался Курфирстъ вспомоществовать Полякамъ противъ Царя Московскаго и Козаковъ и дать имъ, сверьхъ того, знатную сумму денегъ, чего, однако, не исполнилъ.

По кончинъ Зиновія Хмельницкаго, Польское Правительство, совмъстно съ державами, Полякамъ министерски помогавшими, не преставало домогаться у молодаго Гетмана ръшитмости его на соединеніе съ Польшею, отцу его предложенное. Но когда сей Гетманъ всемърно отъ того уклонялся, представляя причины, съ совъта и плана отца его взятыя, то подведена подъ его мина чрезъ опекуна и писаря Генеральнаго, Виговскаго. Сей Виговскій, бывши природный Полякъ, сохранилъ въ себъ характеръ націи своей во всей полнотъ и, по безмърному честолюбію своему, всегда желалъ себъ достоинства Гетманскаго, какимъ бы то ни было образомъ. Поляки, задобривши его великими подарками, а и того больше значущими посулами, склонили на предательство питомца своего, молодаго Хмелъницкаго, и онъ первъе намъкалъ ему разными околичностями о согласіи, будто, отца его на соединеніе съ Польшею, но что, де, мъшали ему въ томъ одни суевърные старики, предпочитавшее Полякамъ и Туркамъ Московщину, единственно по одновърію, не смотря на то, что въ ней столько въръ, сколько у насъ повътовъ, и одна другую гонить и ненавидить. Потомъ увърилъ его совершенно, что таковое соединеніе есть полезно и неизбежно въ удовлетвореніе требованій первыхъ въ свътъ Дворовъ, Турецкаго и Цесарскаго, которые, при дальнъйшихъ сопротивленіяхъ, могутъ раззорить всю націю и лишить его Гетманства; а исполнивши ихъ желанія, можно укръпить въчно права свои и народныя, въ чемъ они берутъ на себя споручительство и утвержденіе за нимъ потомственнаго Гетманства, съ титуломъ и достоинствомъ владътельнаго Князя Сарматскаго.

Юрій Хмельницкій, бывши прельщенъ и устрашенъ уговорами Виговскаго, склонился на его контакты и, секретнымъ образомъ, 1658 года, въ Апрълъ мъсяцъ, взявши изъ скарбу Малоросійскаго миліонъ талеровъ, уъхалъ въ городъ Заславль, въ сопровожденіи отряда своей гвардіи, а полкамъ реестровымъ Заднъпровскимъ велълъ туда же слъдовать подъ предлогомъ секретной экспедиціи. Въ Заславлъ сыскалъ онъ Конгресъ, состоявшій изъ многихъ вельможъ Польскихъ, присланныхъ отъ Короля и Ръчи Посполитой, и министровъ Цесарскаго и Турецкаго. На немъ предложены были Гетману договорныя съ Польшею статьи, яко бы отцомъ его сочиненныя чрезъ уполномоченныхъ Старшинъ Генералъныхъ, Верещагу и Сулиму, и названныя Гадяцкими статьями. Онъ состояли въ слъдующихъ пунктахъ:

1. Народъ Рускій и земля его, составленная изъ Княжествъ или Воеводствъ, Кіевскаго, Черниговскаго, Съверскаго и Владимірскаго, со всъми въ нихъ городами, повътами и селеніями, по гранямъ, Зборовскимъ трактатомъ положеннымъ, да пребудутъ вольными, отъ самихъ себя и правительства своего зависимыми и въ совершенной едности и равенствъ съ народами Польскими, яко отъ единаго съ ними племени Сарматскаго происходящими; а прежнія между ими распри, вражды и войны да уничтожатся и предадутся въчному забвенію съ соблюденіемъ и утвержденіемъ строжайшимъ обоюдной амнистіи. 2. Правительства Рускія да устрояются и пребываютъ на правахъ своихъ и привиллегіяхъ стародавнихъ, въ совершенномъ равенствъ и одинакомъ преимуществъ съ правительствами Польскими и Литовскими, подъ сънію одной Короны Королевской, всъмъ тремъ народамъ равномърно державной и покровительной. 3. Верховнымъ начальникомъ народа Рускаго и правительствъ тамошнихъ признается Гетманъ, выбранный рыцарствомъ изъ самихъ себя, не допуская иностранныхъ, коего власть и преимущества почитать наровнъ съ Короннымъ и Литовскимъ Великими Гетманами, а войска ему имъть реестроваго сорокъ тысячь; охочекомоннаго жъ и Запорожскаго сколько собертся и содержать будетъ возможно. 4. Стража внутренняя и оборона внъшняя въ землъ Руской зависитъ отъ власти Гетмана и оть силъ войска тамошняго, и въ таковыхъ случаяхъ признается онъ самовластнымъ Княземъ Рускимъ или Сарматскимъ, а въ общей оборонъ и войнъ всего Королевства учавствуетъ земля оная по общему съ нею совъту и согласію, а иначе вольно въ объ стороны неутралъ держать. 5. Провинціальное управленіе земли Руской подлежитъ Воеводамъ, выбраннымъ изъ себя тамошнимъ рыцарствомъ, не попуская отнюдь инороднымъ, и они подчинены во всемъ Гетману и непосредственно подъ его повелъніями состоять, и когда снаряжаемы и выправляемы будутъ отъ Воеводствъ и повътовъ земскіе послы и депутаты на Сеймъ Генеральный, то сіе чинится но повелънію Гетмана и съ его инструкціями и наказами. 6. При всъхъ службахъ и обращеніяхъ рыцарства и народа Рускаго съ рыцарствомъ и народомъ Польскимъ и Литовскимъ, да признается совершенная едность и равенство съ объихъ сторонъ, съ увагою чести и могущества каждаго особо и всъхъ вообще. 7. Религія Католическая Руская или Греческая съ религіею Католическою Римскою или Польскою, да пребудетъ въ совершенномъ равенствъ и согласіи, безъ малъйшаго нарушенія правъ и свободъ каждой, и Духовенства объихъ религій въ собраніяхъ правительственныхъ и при всъхъ засъданіяхъ и общеніяхъ, да имутъ мъста, приличныя по сану своему, и голосъ по правамъ своимъ ц преимуществамъ.

Статьи сіи надобно было Гетману непремънно объявить чинамъ и войску, къ нему собравшемусь, и отобрать на нихъ общее всъхъ мнъніе и согласіе. Но когда онъ имъ объявлены были, то всъ чины и Козаки, узнавъ о перемънъ толикой важности и столько для всъхъ позорной, тотчасъ, нагрубивъ Гетману, проклиная подлое его поведеніе и злодъйскіе умыслы, отстали отъ него и воротились къ городу Чигирину. А здъсь, узнавши, что казна національная расхищена и старшины Генеральные удалились изъ города, пошли искать опекуна и совътника Гетманскаго, Пушкаренка, чтобы, съ общаго съ нимъ совъта и согласія, принять свои мъры, не надъясь на товарища его въ семь дълъ, Писаря Виговскаго, готоваго, по породъ своей, на всъ коварства и обманы. Хмельницкій же, оставленный чинами и реестровымъ войскомъ, презрънный Зйславскимъ Конгресомъ и содълавшійся притчею въ людехъ, съ немногими, приверженными къ нему, охочекомонными Козаками, принужденъ бъжать изъ Малоросіи въ Съчь Запорожскую и тамо скрываться. Козаки Запорожскіе, принявъ его въ свое покровительство, объщали ему всякую помощь при удобномъ случаъ. Они крайне недовольны были соединеніемъ ихъ съ Россіею, а паче обращеніемъ съ ея войсками; а подали къ тому причины, кажется, ничего не значущія, но много подъйствовавшія на умы народные. Въ бытность сихъ Козаковъ въ походахъ вмъстъ съ стръльцами и сайдачниками Россійскими, терпъли они отъ сихъ солдатъ частыя и язвительныя насмъшки по поводу бритья своихъ головъ. Солдаты оные, бывши еще тогда въ сърыхъ зипунахъ и въ лычаныхъ лаптяхъ, небритыми и въ бородахъ, то есть, во всей мужичей образинъ, имъли однако о себъ непонятное высокомъріе или какой-то гнусный обычай давать всъмъ народамъ презрительныя названія, какъ-то Полячишки, Нъмчурки, Татаришки, и такъ далъе. По сему странному обычаю называли они Козаковъ чубами и хохлами, а иногда и безмозглыми хохлами, а сіи сердились за то до остервененія, заводили съ ними ссоры частыя и драки, а наконецъ нажила непримиримую вражду и дышали всегдашнимъ отвращеніемъ.

Писарь Виговскій, коль скоро выправилъ Юрія Хмельницкаго на секретный Конгресъ Заславскій, тотчасъ отправилъ отъ себя нарочнаго гонца въ Москву съ донесеніемъ Царю о зловредныхъ намъреніяхъ Гетманскихъ, и что національныя привиллегіи и всъ документы и архивы имъ сбережены, и войска реестровыя на его сторонъ и ему преданы. Царь по сему донесенію отправилъ въ Малоросію Боярина Богдана Матвъевича Хитрова, повелъвъ ему навъдаться о здъшнихъ произшествіяхъ и, по совъту Виговскаго, устроить съ нимъ, что признаютъ за нужное. Бояринъ Хитровъ, прибывъ въ Чигиринъ, имълъ переговоры съ однимъ Виговскимъ и, бывши имъ обдаренъ, обольщенъ и какъ бы очарованъ, поручилъ ему, именемъ Царскимъ, Гетманское достоинство и объявилъ всъмъ наличнымъ чиновникамъ и Козакамъ признавать его Гетманомъ, устроеннымъ по волъ и милости Царской. Чины и Козаки, не имъвши общаго всея націи совъта, ничего на то не противоръчили; а вострепетавъ отъ вводимаго въ ихъ землю такъ страшнаго, по ихъ мнънію, насилія, изумились и разошлись съ крайнимъ огорченіемъ. И такъ Бояринъ Хитровъ оказалъ себя весьма простымъ и, вмъсто полезнаго устройства, сдълалъ неосмотрительный шагъ къ вреднымъ перемънамъ и положилъ первый камень къ междоусобіямъ.

Полковникъ Полтавскій, Пушкаренко, бывшій Совътникомъ Гетманскимъ, опредъленнымъ съ общаго согласія всея націи, свъдавъ о злонамъренныхъ поступкахъ Юрія Хмельницкаго и знавъ, что инструментомъ тому есть Писарь Виговскій, доносилъ отъ себя Царю на ихъ обоихъ и въ ожиданіи резолюціи, когда собрались къ нему полки съ ихъ чинами, воротившіесь отъ Заславля, то онъ, въ числъ дватцати тысячь войска, выступилъ къ Чигирину, съ намъреніемъ осадить въ немъ Виговскаго и отобрать у него всъ дела и документы національные, яко у Канцлера націи хранившіесь, да и самаго его арестовать къ осужденію по законамъ. Но Бояринъ Хитровъ, встрътивъ Пушкаренка подъ городомъ Лубнами, объявилъ ему изволеніе Царское, по коему Виговскій устроенъ Гетманомъ Малоросійскимъ, и что онъ, Пушкаренко, долженъ его таковымъ признавать и ему повиноваться со всеми чинами и народомъ. Пушкаренко, пораженный симъ объявленіемъ, какъ громовымъ ударомъ, сколько ни убъждалъ Хитрова не върить Виговскаго обманамъ, исполненнымъ коварствъ и злоумышленій, каковыми они скоро и откроются, однако Хитровъ, ничему не внимая, велълъ ему именемъ Царскимъ возвратиться на свое мъсто въ Полтаву.

Новый Гетманъ, Виговскій, чтобы болъе обольстить Царя притворнымъ своимъ къ нему усердіемъ и усыпить Министерство его со стороны дълъ Польскихъ, докладывалъ Царю, что Поляки, по уничтоженіи Гетмана Хмельницкаго, имъ крайне противнаго, согласились признать его, Царя, Электоромъ короны Польской, а по смерти нынъшняго ихъ Короля, возвесть на Польскій престолъ и соединить Польское Королевство съ Царствомъ Московскимъ. Царь, по обольщенію Виговскаго, отправилъ въ Польшу великолъпное Посольство, со многими и богатыми подарками, которое отъ Поляковъ, игравшихъ съ Виговскомъ одну ролю, встръчено и провожаемо было въ столицу съ пышнымъ тріумфомъ. Послъ первыхъ пріемовъ и пиршествъ, когда посланники Царскіе стали упоминать Министерству Польскому о объщаніяхъ въ разсужденіи Электорства и признанія Царя наследникомъ короны Польской, то сіи Министры, съ обыкновеннымъ своимъ льщеніемъ, завъряли посланниковъ о непремънномъ желанніи ихъ и всей Ръчи Посполитой иметь у себя Королемъ Царя Московскаго и соединить съ его Царствомъ Королевство Польское. Но что надобно взять терпъніе, пока спорныя дъла со Швеціею и другими державами окончены будутъ и Польша станеть чрезъ то свободна къ собственнымъ своимъ устроеніямъ; между тъмъ полезно бы было, продолжали Министры Польскіе, утвердить Гетманство Козацкое въ особъ одного Виговскаго, яко человъка миролюбиваго и эдукованнаго, а Хмельнищину и съ корнемъ выдернуть изъ народа, ненавидящаго мира и тишины и питающагось одними войнами, грабежами и убійствами, и который есть бичь для всъхъ народовъ благоустроенныхъ. Для сего и намърено правительство здъшнее отправить къ Виговскому своихъ посланниковъ съ привиллегіею, утверждающею его въ Гетманствъ, и тъмъ увърить народъ Польскій и Рускій предварительно о начинающейся едности и дружбъ въ обоихъ сихъ народахъ.

Полковникъ Пушкаренко, удерживая въ своемъ начальствъ многіе реестровые полки, приверженные къ нему по прежней бытности его надъ ними Наказнымъ въ походахъ Гетманомъ, не преставалъ доносить Царю о злонамъренномъ поведеніи Виговскаго и его контактахъ съ Поляками во вредъ Козакамъ и всея Россіи. А когда прибыли къ Виговскому посланники Польскіе съ признаніемъ и утвержденіемъ его въ Гетманствъ и съ дипломомъ Королевскимъ на то достоинство, то Пушкаренко отправилъ къ Царю Есаула полковаго, Бурлія, съ донесеніемъ объ оныхъ посланникахъ и ихъ коммисіи, и что ими, совмъстно съ Виговскимъ, возмущаются войска и народы Малоросійскіе на сторону Польскую и проповъдуется едность съ Польшею, неизвъстно на какой конецъ. Виговскій, перехвативъ посланца онаго на дорогъ около города Сумъ, отобралъ у него пакетъ, а самаго повъсилъ; на Пушкаренка жо послалъ два полка Нъжинскіе и два Стародубскіе, то есть по одному изъ нихъ конному и по одному пъшему, повелъвъ имъ схватить Пушкаренка, или его истребить. Но Пушкаренко, свъдавъ завременно объ ономъ умыслъ, засълъ съ войсками своими въ лъсахъ и байракахъ между Опошнаго и Будища. И когда полки оные расположились на ночлегъ, то онъ напалъ на нихъ на разсвътъ и разсъялъ ихъ совершенно, а начальником, ими командовавшихъ, забралъ въ плънъ, отправилъ къ Царю въ Москву съ своимъ конвоемъ и пространнымъ донесеніемъ о всъхъ Виговскаго поступкахъ и умыслахъ и о заведенныхъ чрезъ то междоусобіяхъ, и что новый его предложенный Царю, проектъ о наслъдіи Польскомъ не что иное есть, какъ только самый коварный обманъ, вымышленный единственно для того, дабы провесть Царя и выиграть время на уформированіе войскъ и ополченіе противу его вмъстъ съ самимъ этимъ Виговскимъ и Княземъ Трансильванскимъ Ракоціемъ, котораго Поляки также на свою сторону подрядили.

Царь, еще не довъряя Пушкаренку, но сомнъваясь уже и въ Виговскомъ, послалъ нарочнаго въ Польшу гонца о томъ къ своимъ посланникамъ, ожндавшимъ тамъ согласія и приговора о Царскомъ въ Польшъ наследствъ, повелъвъ имъ секретно навъдаться о состояніи войскъ Польскихъ и въ какихъ они положеніяхъ и приготовленіяхъ находятся. Посланники оные, сколько ни усыплены были отъ Поляковъ всегдашними пированіями, играми и танцами, но пробуждены бывши Царскимъ гонцомъ и указомъ, доносили Царю, что "въ Варшавъ Поляки часто перешептываются между собою на ухо и ихъ подсмъхаютъ и подмаргиваютъ, а жолнерство ихъ по городу и въ корчмахъ всегда при нихъ пощелкиваетъ и саблями побрязгиваетъ, што ажно ужасть беретъ; а по деревнямъ у нихъ войскъ, говорятъ, и видимо невидимо и частешенько проговариваются хвастливые Полячишки, что наши южъ Козацы, нашъ, дескать, и Смоленскъ скоро будетъ, а о чести-то нашей Посольской и въ усъ не дуютъ; тоже и про наслъдство твое, Государь, Польское никто ужъ и не шевельнется, а на наши про то сказки и привязки отвъчаютъ они одними усмъшками и ножнымъ шарканьемъ; и мы, правду сказать, Государь, пресмыкаемся здъсь столбняками и посмъшищемъ Поляцкимъ!"

По донесенію посланниковъ оныхъ, Царь, отозвавъ ихъ изъ Польши и увърясь въ обманахъ и коварствахъ Поляковъ и Гетмана своего, Виговскаго, но, притворяясь предъ симъ послъднимъ, что онъ ничего за нимъ не подозръваетъ, писалъ къ нему о прежней своей довъренности и о вредныхъ упрямствахъ Пушкаренка, на котораго объщалъ Царь въ помощь къ нему, Виговскому, прислать корпусъ своихъ войскъ и съ ними повелъвалъ ему, уничтоживъ ополченіе Пушкаренково, привести его силою подъ свое начальство, а Пушкаренка, оковавъ въ желъзы, прислать въ Москву на судъ Царскій. Войска Царскія, въ числъ тридцати тысячь человъкъ, подъ командою Князя Трубецкаго, дъйствительно вступили въ Малоросію въ Апрълъ мъсяцъ, 1659 года, и Князю Трубецкому дано секретное повелъніе, сошедшись съ Виговскимъ, арестовать его со всъми приверженными къ нему чинами, а войскамъ, при немъ бывшимъ, повелъть присоединиться къ Наказному Гетману, Пушкаренку, и пребывать въ его командъ до избранія всъмъ вообще войскомъ и народомъ Малоросійскимъ настоящаго Гетмана по своимъ правамъ. Виговскій, также притворяясь, что онъ ничего о подозръніяхъ на него не замъчаетъ, пригласилъ тайно къ себъ корпусъ войскъ Польскихъ, прошедшихъ къ нему лъсами, подъ командою Хорунжаго Короннаго, Гуляницкаго, и ввелъ его въ городъ Конотопъ; а самъ, съ охочекомонными полками и частію Запорожцевъ, расположился около мъстечка Смълаго и посылалъ отъ себя въстниковъ къ Князу Трубецкому, испрашивая отъ него увъдомленія, гдъ имъ соединиться. Князь, проходя отъ города Путивля къ городу Конотопу, встръченъ былъ отъ жителей Конотопскихъ и увъдомленъ, что къ нимъ наведены Виговскимъ Польскія войска, не извъстно съ какимъ умысломъ. Князь, вздумавъ мимоходомъ забрать Поляковъ въ плънъ, причитая то къ своей коммисіи, осадилъ Конотопъ. Но Виговскій, согласясь давно съ Гуляницкимъ, напали на него съ своими войсками съ двухъ сторонъ и армію его разбили на голову, а обозы, со всъми запасами, забрали въ свою добычу. Князь же, съ немногими, разсъянными остатками своихъ войскъ, пробрался лъсами вгору ръки Сейма и скрылся въ Путивлъ. И отъ сего злодъйскаго побоища вышла въ Малоросіи на обманщиковъ извъстъная пословица народная, что "такой-то обманщикъ провелъ такъ, какъ Виговскій Москву."

По совершеніи Виговскимъ и Поляками такъ подлаго надъ Россіянами коварства, публиковалъ онъ въ Малоросіи соединеніе свое съ Польшею, приложивъ при томъ и вышеписанныя договорныя съ нею Заславскія статьи, яко бы тремя державами, Цесарскою, Турецкою и Польскою ратификованныя. Но войско и народъ Малоросійскій, воспротивясь явно зловредному намъренію Виговскаго и ненавидя Поляковъ, обратились всъ къ Пушкаренку и умножили его силы. Виговскій, не предвидя отъ своего ополченія и отъ Поляковъ надежнаго успъха къ покоренію Малоросіи, нанялъ въ помощь себъ десять тысячь Крымскихъ Татаръ, которые, пришедши къ ръкъ Ворсклъ, расположились, по согласію съ Виговскимъ, въ закрытомъ мъстъ, а Виговскій, между тъмъ, съ своимъ войскомъ приближался къ Полтавъ, чтобы въ немъ захватить и атаковать Пушкаренка. Но сей съ реестровыми Козаками и собравшимись къ нему волонтирами, встрътивъ Виговскаго за ръкою Полтавкою, разбилъ его на голову и разсъялъ войска его во всъ стороны, при чемъ Поляки всъ почти истреблены и Гуляницкій, командиръ ихъ, убитъ, а Виговскій, бъжавшій въ безпамятствъ, потерялъ Гетманскую свою булаву. Охочекомонные жь его Казани, яко свои люди, обольщенные Виговскимъ, были при томъ пощажены, а только разгоняли ихъ и били тупыми ратищами и фухтелями. Но какъ обыкновенное всъхъ побъдителеЙ слъдствіе есть разстройка и изступленіе войскъ, то и съ Пушкаренкомъ тоже самое случилось. Войска его, гоняясь за побъжденными и грабя ихъ станъ, были въ крайнемъ разстройствъ, а въ то самое время, напавши на нихъ въ тылъ Татаре, изъ закрытія нечаянно вышедшіе, самихъ ихъ разбили и разсъяли, а Пушкаренка убили и городъ Полтаву, безъ обороны оставленный, разграбили и раззорили.

По истребленіи такимъ образомъ Пушкаренка и по разсъяніи его войскъ, Виговскій, все не могши преклонить въ свое послушаніе Малоросіянъ, началъ руйновать ихъ селенія прямо непріятельски и, побравши бывшіе безъ обороны города и мъстечки: Зиньновъ, Лютеньку, Сорочинцы, Богачку, Устимовицу, Ярески, Веприкъ и многіе другіе, отдалъ ихъ Татарамъ на грабежъ и плъненіе. Между тъмъ убъжавшіе партизанства Виговскаго реестровые полки, собравшись къ городу Переяславлю, выбрали себъ Наказнымъ Гетманомъ, Полковника Ивана Безпалаго, и съ нимъ выступили противъ Виговскаго и его Поляковъ и Татаръ, бродившхъ по Малоросіи и смущавшихъ народы; а разбивши ихъ на двухъ сраженіяхъ и на послъднемъ около мъстечка Глемязова, преслъдовали ихъ по городамъ и селеніямъ, дававшимь имъ убежище и пропитаніе, при чемъ раззорены и сожжены города: Лубны, Пирятинъ, Чернухи, Горошинъ, и другіе. И Виговскій, видя, наконецъ, что ему собрать новыя силы, а и того меньше удержаться напорно въ Гетманскомъ достоинстве невозможно, бъжалъ съ остальными Польскими войсками внутрь Польши и болъе въ Малоросіи не показывался; а жену свою съ семействомъ оставилъ въ Чигиринъ на произволъ судьбы. И такъ онъ трагедію свою кончилъ въ полной мъре неблагодарности, подлости, и звърской лютости.

Царь, извъстившись о пораженіи войскъ его Виговскимъ и о введеніи имъ въ Малоросію Поляковъ и Татаръ, и что приверженный къ Царю и Россіи, Наказный Гетманъ, Пушкаренко, убитъ ими, а войска его разсъяны, послалъ противу ихъ Боярина, Григорія Григорьевича Ромодановскаго, и корпусъ войскъ, въ числъ тридцати тысячь человъкъ, повелъвъ сему Боярину, по истребленіи Виговскаго, требовать отъ чиновъ и войска Малоросійскихъ выбору себъ Гетмана по правамъ ихъ и древнимъ уставамъ, и чтобы тотъ новоизбранный Гетманъ, въ утвержденіе договоровъ Гетмана Зиновья Хмельницкаго, съ Царемъ заключенныхъ, учинилъ предъ нимъ присягу и далъ отъ себя на то новое обязательство. Бояринъ Ромодановскій, вступая съ корпусомъ своимъ въ Малоросію, худо обрадовалъ народъ своимъ вспоможеніемъ, и первое его дъйствіе было на городъ Конотопъ. Онъ, при встръчъ его отъ города съ процессіями, помолившись и покрестившись предъ ними по Христіански, разграбилъ потомъ городъ и обывателей его по Татарски. Это значило мщеніе за Княза Трубецкаго и его войска, разбитыя при семъ городъ, который ни мало въ томъ не участвовалъ и виновенъ небылиц а напротивъ того завременно давалъ Князю знать о засадъ въ немъ Польскихъ войскъ, Внговскимъ введенныхъ. Однако жь ничего того не уважено и, на представленіе и мольбы гражданъ, сказано Бояриномъ, что "виноватаго Богъ сыщетъ, а войска его надо потъшить и наградить за ихъ труды, въ походъ понесенные."

Проходя Бояринъ Ромодановскій съ корпусомъ своимъ далъе въ Малоросію, извъстился, что Виговскій и Поляки съ Татарами изъ нея уже выгнаны, и публиковалъ всенародно о выборъ новаго Малоросійскаго Гетмана; а между тъмъ не переставалъ попускать войску своему озлоблять Малоросіянъ, понося ихъ то Виговцами, то хохлами, и причиняя имъ многія насилія и грабительства безъ всякой наказанности, отъ чего возродилось въ народъ крайнее огорченіе и завелись новые партіи, не знавшія прямо, чего держаться и кому ввърить судьбу свою и подчиненность въ разсужденіи протекціи. Но, при всемъ томъ, собрались чины и войско въ городъ Чигиринъ и открыли элекцію на выборъ Гетмана, къ чему прибыли въ тотъ городъ и посланники, Цесарскій и Турецкій, а отъ Короля и республики Польской присланъ въ качествъ посла Каштеланъ Волынскій, кои почитая, что Гетманъ Виговскій, отложась отъ Россіи, сдълалъ Малоросію вольною по прежнему отъ всъхъ протекцій, за удаленіемъ его отъ Гетманства, признавая правленіе сіе празднымъ. И потому предлагали собранію выбрать Гетмана на основаніи Гадяцкихъ статей, всъми Дворами оными гарантированныхъ, и по нихъ дать полномочіе новому Гетману устроить свое правленіе за собою, или избрать протекцію по его волъ и разсужденію. Чины и войско тогда же оспорили посламъ, что ихъ Гетманы никогда такого полномочія за собою не имъли и имъть не могутъ, яко правленіе ихъ земли и самые Гетманы зависятъ отъ чиновъ и войска, и отъ ихъ выборовъ и приговоровъ.

Юрій Хмельницкій, проживавшій въ Съчи Запорожской, свъдавъ о выборахъ Гетманскихъ, прислалъ отъ себя въ собраніе повъреннымъ Есаула Войсковаго Запорожскаго, Ивана Брюховецкаго, и чрезъ него писалъ къ чинамъ и войску, чтобы они воспомянули въ собраніи своемъ о великихъ заслугахъ отца его, Зиновія Хмельницкаго, отечеству оказанныхъ, и что онъ самъ усерденъ быдъ всегда къ тоиу же отечеству. Но рвеніе его на пользу народную, подстрекаемое обманами Виговскаго и Поляковъ, завело его на путь строптивый и скользкій, о чемъ онъ крайне сожалъетъ и разкаевается. Собраніе, подучивъ таковъ отзывъ отъ Хмельницкаго и уваживъ безпримърныя заслуги отца его, единогласно приговорило быть ему по прежнему Гетманомъ и, подписавъ на то свой выборъ провозгласило его въ семъ достоинствъ, объявивъ Брюховецкому, чтобы онъ вызвалъ Хмельницкаго въ Чигиринъ. Хмельницкій, сопровождаемый командою Запорожскихъ Козаковъ, вмъстъ съ Кошевымъ ихъ Атаманомъ, прозываемымъ Съркомъ, прибывъ немедленно въ Чигиринъ, благодарилъ собраніе за его признательность и благодъяніе и учинилъ ему обыкновенную присягу на свою должность; а совершилось сіе 1660 года, Апръля 27 дня.

По утвержденіи Юрія Хмельницкаго въ Гетманскомъ достоинствъ, тотчасъ приступили къ нему иностранные посланники съ признаніемъ его въ томъ достоинствъ и съ требованіемъ объясненія, на какомъ основаніи, или по какимъ планамъ и положеніямъ, управлять будетъ онъ Рускимъ народомъ? А Каштелянъ Польскій, Волынскій, поднося при томъ дипломъ Короля своего, утверждающій Хмельницкаго Гетманомъ, уговаривалъ его пристать по прежнему въ соединеніе съ Польшею. Гетманъ Хмельницкій объявилъ всъмъ посланникамъ, а въ томъ числъ и Каштеляну, что онъ съ народомъ Рускимъ, претерпъвъ чрезъ протекціи свои ужасныя напасти и раззоренія, и бывши отъ нихъ освобожденъ прошедшими революціями и настояніемъ ихъ державъ, намъренъ пребыть, въ разсужденіи интересующихся въ томъ державъ, неутральнымъ и отъ самихъ себя зависимымъ. Союзъ же со всъми державами, по общимъ правамъ благоустроенныхъ народовъ, можетъ онъ учинить не иначе, какъ по разсужденію и согласію всего народа здъшняго, смотря на времена и обстоятельства, побуждающія къ тому правленіе и народъ, и съ тъмъ отправилъ всъхъ посланниковъ во свояси. А собранію послъ того открылъ онъ свое мнъніе, что, какъ Польская держава находится при послъднемъ изнеможеніи, то онъ намъренъ держаться союза и соединенія съ Царемъ Московскимъ, что повторилъ и Боярину, Князю Трубецкому, присланному отъ Царя въ Чигиринъ съ подтвержденіемъ его въ Гетманскомъ достоинствъ, дополнивъ сему Боярину, чтобы до дальнъйшаго времени, а паче пока совершенный миръ съ Польшею утвердится, содержать прежнее положеніе съ Царемъ въ великой тайнъ, дабы претендующія за то державы не навели прежнихъ народу Малоросійскому злоключеній.

Гетманъ Хмельницкій началъ правленіе свое изгнаніемъ изъ Малоросіи Поляковъ, Виговскимъ наведенныхъ; для сего отрядилъ корпусъ войскъ подъ командою Полковниковъ, Переяславскаго Цюцюры, и Уманьскаго Худорбая, которые, прошедъ города: Нъжинъ, Новгородъ Съверскій, Стародубъ, Черниговъ, Кіевъ и ихъ окрестности, изгнали изъ нихъ всъ Польскія войска, содержавшія въ городахъ гарнизоны и квартировавшія въ селеніяхъ; сопротивлявшіясь же изъ нихъ и подымавшія оружіе на оборону были избиты до послъдняго; и у такихъ отбито пятнадцать знаменъ, тридцать семь пушекъ и множество другихъ снарядовъ воинскихъ, что все отослано въ городъ Нъжинъ и представлено, проживавшему тамо, Гетману. Народъ Рускій, пограничный отъ Днъпра, Припети и Случи, узнавъ отъ побоища Поляковъ, что война съ ними и ихъ союзниками будетъ продолжаться съ неминуемымъ раззореніемъ пограничнихъ селеній, собралися во множествъ къ Хмельницкому и требовали отъ него обороны или пристанища, и Гетманъ позволилъ таковымъ переселиться въ Слободскіе полки, отцемъ его заведенные и заодно съ Малоросіею бывшіе, какъ-то: Сумскій, Ахтырскій, Харьковскій, Изюмскій и Рыбинскій.

Царь, увърившись по дъйствіямъ Юрія Хмельницкаго, что онъ есть совершенный Полякамъ непріятель, а къ нему и Царству его имъетъ прежнюю приверженность и усердіе, сдълалъ ему за то благодарственный отзывъ чрезъ Боярина своего, Василья Васильевича Шереметева, повелъвъ сему Боярину въ оборонительныхъ мърахъ противу Поляковъ и Татаръ поступать по его планамъ и намъреніямъ. И такъ, когда отъ стороны Польской, за избитыхъ въ Малоросіи Поляковъ, предпринята наступательная война и командированъ къ границамъ Малоросійскимъ Коронный Гетманъ, Собіевскій съ многочисленною арміею, умноженною тъми войсками, кои дъйствовали на границахъ Шведскихъ, но по умертвіи въ то время Короля Шведскаго, Адольфа, стали тамъ не надобными, то Гетманъ, согласясь съ Бояриномъ Шереметевымъ, выступили съ войсками своими противу арміи Польской. И Шереметевъ съ корпусомъ, состоящимъ изъ тридцати пяти тысячь, поднявшись отъ города Путивля и проходя мимо городовъ, Полтавы и Кадака, а дальше въ гору ръки Буга, показывалъ маршемъ симъ готовность свою къ отраженію Татаръ и Турковъ, къ тъмъ странамъ граничущихъ, ежели бы они за Поляковъ вступились. А Гетманъ съ сорокатысячною арміею, слъдуя срединою Малоросіи, соединился съ Шереметевымъ за городомъ Острогомъ, и тамо, свъдавъ о сближении арміи Польской, расположили они станъ свой въ ордеръ баталіи. Пъхота обоихъ войскъ и вся спъшенная конница Великоросійская поставлены были въ центръ и прикрыты батареями и редутами съ артиллеріею. Часть конницы Козацкой скрыта была въ заросляхъ по лъвую сторону стана, а другая часть конницы изъ охочекомонныхъ полковъ и волонтировъ, выслана на встръчу непріятеля, и сія конница, то нападая на непріятеля, то отступая назадъ, навела его на самый станъ Россійскій. Пальба изъ пушекъ и ружьевъ учинена и продолжалась съ объихъ сторонъ жестокая и долговременная. Насунувшаясь на фронтъ Россійскій непріятельская пъхота принята и поражена была копьями съ страшнымъ убійствомъ; а въ то время наступившая изъ зарослей конница Козацкая ударила въ тылъ непріятеля и ръшила сраженіе. Поляки, окруженные со всъхъ почти сторонъ, смъшались и начали отступать въ безпорядкъ; а Россіяне, пользуясь ихъ замъшательствомъ, наступили на нихъ всъми силами и, опрокинувъ ихъ устройство, разсъяли во всъ стороны. Погоня, сдъланная всею конницею, довершила пореженіе непріятеля. Всъ обозы и запасы непріятельскіе со множествомъ артиллеріи и аммуниціи достались въ добычу побъдителей, а убитыхъ Поляковъ погребено до тридцати тысячь.

Послъ такого пораженія Поляковъ и когда ихъ силъ нигдъ уже въ полъ слышно не было, предпринято полководцами Россійскими руйновать Польские города и селенія; для того, проходя они съ войсками своими города: Львовъ, Броды, Замостье, Люблинъ, Слуцкъ и многія мъстечки вынудили отъ нихъ военную контрибуцію и другія прибыточныя корысти, а державшіесь въ нъкоторыхъ городахъ слабые гарнизоны Польскіе были ими разбиты и разсъяны. И такъ походъ сей вънчанъ былъ наилучшими для Россіянъ успъхами. Все предъ ними падало и покорялось и ничто противу ихъ стоять не могло. Но зависть человъческая, неразлучная сопутница полководцевъ и начальниковъ, сдълала тому конецъ самой постыдной на многое время. Полководцы оные, возвращаясь въ свои границы, завели обоюдныя претензіи за полученныя отъ непріятеля контрибуціи и добычи. Бояринъ Шереметевъ съ чиновниками своими претендовалъ пріобрътенную корысть въ сторону Царя и его войска, доказывая, что войска Царскія вели войну съ Поляками въ оборону Козаковъ и ихъ жилищъ, и по тому вся добыча принадлежитъ въ ихъ награжденіе. А Гетманъ Хмельницкій возражалъ Боярину, что у Козаковъ войны съ Поляками давно кончены миромъ, утвержденными трактами, и они всегда ищутъ союза, а не войны съ Козаками. Нынъшняя же съ ними война продолжается въ пользу Царя и царства Московскаго для удержанія завоеваннаго у Поляковъ Смоленска и части Бълорусіи и за наслъдство Царское въ Польскомъ королевствъ, посуленное Поляками и ими съ безчестіемъ Царю отмъненное. Переговоры оные кончены самою грубою ссорою, и Хмельницкій вытолканъ изъ ставки Боярской съ крайнимъ безчестіемъ отъ пьяныхъ чиновниковъ.

Хмельницкій, отступя съ войскомъ своимъ отъ стану Шереметева, послалъ жалобу свою къ Царю черезъ Старшину Генеральнаго, Тредьяковскаго, и въ ней, описавъ всъ тяжкія обиды свои и оскорбительныя поношенія, отъ Боярина и чиновниковъ его причиненныя, дополнилъ при томъ, что самое поведение чиновниковъ оныхъ и ихъ подчиненныхъ воиновъ не имъетъ ничего дружескаго или союзнаго къ нему, Гетману, и войску Малоросійскому, не имъетъ даже и политическихъ видовъ, удерживающихъ ихъ народъ хотя въ притворномъ соединеніи и пріятельскомъ обращеніи, и все у нихъ дълается вопреки, а обхожденіе ихъ и разговоры дышутъ однимъ презорствомъ и издъвками надъ здъшнимъ народомъ. Поношеніе Виговцами и хохлами есть обыкновенными для ихъ титулами и названіями. Самая даже религія или въра народа здъшняго, бывшая нъкогда образцовою и колыбелью для всей Россіи, поносится ими обливальщиною, не имущею крестовъ на шеяхъ и складней въ возахъ, и, словамъ сказать, едва признается народъ сей за созданіе Божіе. Царь, предваренъ бывши оть Шереметева другими жалобами и доносами на Хмельницкаго, наказалъ сему послъднему чрезъ посланника его, Тредьяковскаго, что "всякая шутка или насмъшка суть вздоръ и бредъ, не стоюшіе алтына и не имъющіе правды; а то ужъ справедливо, что кто приходитъ незванный, то и отходить непровожанный; а свято мъсто не бываетъ пусто."

Обруганный и униженный такимъ образомъ Хмелъницкій обратилъ всю злость свою на Боярина Шереметева. Онъ подговорилъ первъе реестровые полки вступить въ его предпріятіе; но когда сіи на то не согласились, то, подговоривъ съ собою охочекомонныхъ Козаковъ и волонтировъ, отправился съ ними въ Съчь Запорожскую, и тамо пребывая, объявилъ себя союзникомъ Поляковъ и Крімскихъ Татаръ. А реестровые полки, извъстясь о сихъ противныхъ имъ и всей націи поступкахъ и намъреніяхъ Хмельницкаго, объявили правленіе его въ Малоросіи празднымъ и приговорили быть выбору новаго Гетмана. Но до собранія чиновъ и открытія элекціи выбрали тогда же для правленія войскомъ Наказнаго изъ Есауловъ Генеральныхъ, Якима Самка, и съ нимъ пребывали непоколебимыми на сторонъ Россійской, держась соединенія съ корпусомъ Боярина Шереметева, который расположился на зимовыя квартиры въ Заднъпровскихъ городахъ и селеніяхъ около Житоміра и имълъ примъчаніе и поиски за движеніями Поляковъ и Хмельницкаго съ Татарами, коихъ партіи безпрестанно были въ движеніи оть самаго Крыма понадъ Днъпромъ до Галиціи.

Въ открывшуюсь 1662 года весну Хмельницкій, собравшись съ приверженными къ нему Запорожскими и охочекомонными Козаками и волонтирами и нанявши къ тому двъ тысячи пять сотъ Донскихъ Козаковъ, соединенно съ Крымскимъ Ханомъ и Татарами, отправился по берегу ръки Днъпра къ ръкъ Стыри и тамо соединился съ Польскою арміею, состоявшею подъ командою самаго Короля Казиміра. Бояринъ Шереметевъ, гордясь прежними его воинскими успъхами, мало уважалъ соединеніе оное и допустилъ его противу всъхъ правилъ искуствъ воинскихъ въ крайнюю оплошность свою. Непріятельскія силы окружили его армію издали, а онъ ничего не уважая, шелъ на ихъ центръ. Обозы жь свои съ запасами оставилъ въ сторонъ съ слабымъ укръпленіемъ. Непріятель, по сближеніи своемъ, ударилъ на армію Шереметева со всъхъ сторонъ и отръзалъ ее оть обозовъ, завладъвъ ими совершенно, а армію принудилъ обороняться вокругъ. По жестокомъ нападеніи и сильной оборонъ принуждена армія сія, претерпъвъ великой уронъ, отступать къ мъстечку Чуднову и его Слободищу и укръпиться тамъ между окоповъ садовыхъ и огородныхъ. Непріятель, окруживъ армію Россійскую, стъснилъ ее своими окопами и редутами и держалъ въ кръпкой осадъ. Шереметевъ, ожидая помощи себъ отъ Князя Борятинскаго, стоявшего съ корпусомъ своимъ около города Кіева, сильно защищался отъ нападеній непріятельскихъ. Но какъ таковой помощи вовсе не было, то онъ, державшись въ осадъ болъе трехъ недъль и не имъвши вовсе провіанта, издержалъ на прокормленіе войска своего всъхъ верховыхъ лошадей и, наконецъ, видя, что ему и войску его должно помереть съ голода, отдался со всъмъ войскомъ въ волю непріятелей. Дълежъ и грабежъ надъ плънными производился тогда самый оскорбительный и варварскій. Самъ Шереметевъ съ частію чиновниковъ и со всъми рядовыми воинами достались обнаженными на пай Татаръ и ими погнаны въ Крымъ для выкупа и на продажу; другая часть чиновниковъ забрана Поляками, а реестровые Козачьи полки, бывшіе при Шереметевъ съ ихъ чиновниками, отданы во власть Хмельницкаго, который нъсколько ихъ тутъ же перевъшалъ, а послъднихъ привелъ къ присягъ о ихъ къ нему върности и послушаніи. Никто при семъ не торжествовалъ такъ, какъ Хмельницкій, видя обидчика своего, Шереметева, влекомаго Татарами въ неволю, въ которой онъ пребывалъ двадцать лътъ.

Хмельницкій, ободренный гнусными своими успъхами на вредъ собственнаго отечества, осадилъ городъ Чигиринъ, дабы его взять и сдълать своею резиденцію. Но Козаки, державшіесь стороны Россійской, къ тому его не допустили, защищая городъ безпрерывными вылазками и нападеніями на станъ Хмельницкаго; почему онъ, отступя отъ города, держалъ его въ блокадъ, ожидая на помощь къ себъ Хана Крымскаго, который, по рекомендаціи его, ходилъ съ Татарами для грабежа въ Задесенскую Малоросію и раззорилъ тогда города: Новгородъ, Стародубъ, Мглинъ, Погаръ и многія другія селенія. Между тмъ, когда еще Ханъ съ добычи своей не возвращался, Наказный Гетманъ, Самко, съ реестровыми полками: Переяславскимъ, Нъжинскимъ, Черниговскимъ, Кіевскимъ и Лубенскимъ, соединясь съ Княземъ Григорьемъ Григорьевичемъ Ромодановскимъ, стоявшимъ съ корпусомъ своимъ около города Козельца, переправились чрезй реку Днъпръ на Мишуриномъ Рогу и напали на Хмельницкаго при городъ Крыловъ, гдъ его и разбили, а городъ, ему помогавшій, сожгли. Хмельницкій, отръзанъ будучи отъ убъжища своего, Съчи Запорожской, и отъ Крыма, потянулся, съ остатками своихъ войскъ, вгору Днъпра до города Канева, и тамъ соединился съ сильнымъ корпусомъ Польскимъ, бывшимъ подъ командою Воеводы Чернецкаго. Помощь Польская, весьма благовременно Хмельницкому случившаясь, ополчила его еще одинъ разъ противу отечества. Но ополченіе сіе было уже послъднее въ его жизни и ръшительное на его судьбу. Онъ, переправясь за Днъпръ, атаковалъ Гетмана Самка подъ Переяславлемъ и довелъ было его до здачи. Но Князь Ромодановскій, подоспъвъ съ своимъ корпусомъ къ Переяславлю, освободилъ Самка и, съ нимъ преслъдуя войска Хмельницкаго, отступавшія къ Каневу, поразилъ его при Днъпръ противу Канева, гдъ многіе изъ нихъ потонули въ ръкъ, и въ томъ числъ однихъ Донскихъ Козаковъ перетопилось болъе тысячи человъкъ. Хмельницкій, побъжавицй въ городъ Черкасы, преслъдовать былъ по одной сторонъ Днъпра Гетманомъ Самкомъ, а по другой Полковникомъ Приклонскимъ, который, упредивъ Хмельницкаго, занялъ Черкасы и, оставивъ въ немъ Полковника Гамалію съ его полкомъ, выступилъ самъ противу Хмельницкаго. Но сей, напавъ на него съ отчаяніемъ, разбилъ корпусъ Приклонскаго на голову и остатки опрокинулъ въ лугъ Днъпровскій, гдъ спасъ ихъ Князь Ромодановскій пушечною пальбою съ другой стороны Днъпра. Хмельницкій послъ того обратился было къ Каневу, чтобы въ немъ укръпиться или собраться съ новыми силами; но, Старшина Генеральный, Лизогубъ, оставленный отъ Сайка въ Каневъ, засъвши передъ городомъ въ байракахъ, напалъ на войска Хмельницкаго нечаянно и ихъ разбилъ и разсъялъ во всъ стороны; а самъ Хмельницкій, бросившись въ лодку на берегу Днъпра, спасся тъмъ иа другую сторону и прошелъ тайно въ монастырь Лубенскій къ другу своему, имъ нъкогда облагодътельстванному, Архимандриту Амвросію Тукальскому.

Судьба Юрія Хмельницкаго есть странна, удивительна и превосходяща всъ случайности: два раза избранъ былъ онъ Гетманомъ цълою націею и прнзнанъ ею того достойнымъ; но два же раза лишался сего достоинства по интересамъ той же націи. Наконецъ, еще два раза возведенъ былъ въ то достоинство двумя Монархами; но никакимъ ихъ могуществомъ утвержденъ и удержанъ въ немъ не былъ. И такъ жизнь его была не что иное, какъ только игралшце Фортуны, самой коловратной. Послъ вторичнаго лишенія своего достоинства, онъ не только презрълъ все величія и почести мірскія, но отрекся и отъ самаго міра, и въ Октябръ мъсяцъ, 1663 года, посвятился въ монахи въ томъ Лубенскомъ монастыръ, который былъ послъднимъ его убъжищемъ. Для удаленія себя отъ всего, могущаго возмутить его въ такомъ знатномъ монастыръ, каковъ былъ Лубенскій, сокрылся онъ весьма тайно въ Мошнинскую пустыню, что пониже Каневскаго монастыря въ лъсахъ и байракахъ; но и тутъ злой рокъ гнать его не преставалъ. Во время страшныхъ послъ его Гетманства въ Малоросіи возмущеній и притязаній, взять былъ онъ силою въ монастырской пустыни Польскимъ Королемъ, Яномъ Казиміромъ и, по уговору и разръшенію отъ монашества Митрополитомъ Кіевскимъ, Іосифомъ Тукальскимъ, провозглашенъ Гетманомъ для утишенія волнующагося народа; но народъ сей, принявши его въ то достоинство, требовалъ соединенія съ партіею, держащеюся стороны Россійской. И когда онъ на то присталъ и отзывался министерству Россійскому, то по доносу Наказнаго Гетмана Заднъпровскаго, Тетери, подхваченъ опять въ Польшу и, вмъстъ съ Митрополитомъ Тукальскимъ, сосланъ въ ссылку въ остроги и лъса Жмудскіе. Наконецъ, когда продолжавшеесь въ Малоросіи несогласіе и возмущеніе поджигаемо было чрезъ присылку съ Москвы Воеводъ, и противныя тому партіи искали протекціи у Порты Отоманской, то Султанъ Турецкій, Солиманъ Третій, вытребовавъ отъ Польши Хмельницкаго и, на основаніи статей Гадяцкихъ или Заславскихъ, Портою и другими державами гарантированныхъ, провозгласилъ его Княземъ Сарматскимъ и Гетманомъ Козацкимъ и, съ помощію Паши Силистрійскаго и Хана Крымскаго, ввелъ его въ Малоросію. Народъ и войска здъшніе, принявъ съ охотою Хмельницкаго своимъ Гетманомъ, соглашали его возстановить съ Царемъ Московскимъ договоры отца его, посуленные ему съ уничтоженіемъ воеводствъ, и пребыть за тъмъ по прежнему въ соединеніи съ Россіею. Хмельницкій, угождая народу, не щадя самого себя, склонился и на сіи его желанія; но Наказный Гетманъ, Дорошенко, искавцпй, какъ и многіе другіе, настоящего себъ Гетманства, схватя Хмельницкаго, отдалъ Хану Крымскому, который сослалъ его въ городъ Бългородъ, в оттоль взять онъ въ Царьградъ и посаженъ въ Едикулъ или Семибашенный аамокъ, гдъ содержанъ четырнадцать лътъ въ заключеніи и, наконецъ, сосланъ въ одинъ Греческій островъ и тамо скончался пономаремъ въ одномъ Греческомъ монастыръ. И такъ, ежели признавать въ человъчествъ владычествующими счастье и несчастье, то они оба въ высочайшей степени терзали бъднаго Хмельницкаго черезъ весь его горестный въкъ и, сдвлавъ бъднъйшимъ отъ всъхъ ировъ на свътъ, повергли съ тъмъ въ бездну золъ невозвратно.

Послъднее уничтоженіе Юрія Хмельницкаго возродило въ Малоросіи ужасное замъшательство, междоусобіе и всъхъ родовъ нестроенія. Вдругъ возстало въ ней пять самовольно назвавшихся Гетмановъ, избравшихъ себъ разныя партіи и неистовыя протекціи: одинъ Турецкую, другой Польскую, а третій Россійскую! Два изъ нихъ были Заднъпровскіе Полковники, Тетеря и Дорошенко, а два сегобочные Полковники, прежній Самко и Нъжинскій Васюта, да одинъ изъ Запорожскихъ Есауловъ, Иванъ Брюховецкій. Сей, бывши при Юріи Хмельницкомъ великимъ фаворитомъ и предателемъ, умълъ нажить знатныя суммы, и когда командиръ его и благодътель пресмыкался изъ байрака въ байракъ, изъ тюрьмы въ тюрьму, онъ, между тъмъ, подобралъ себъ самую большую партію подарками и могоричами и, потому, выбранъ Гетманомъ отъ самаго большего числа Козаковъ, а паче отъ Запорожцевъ, кои своевольно въ выборы сіи вмъшались, а прежде они того чужды были. Полковникъ Васюта, пробивая себъ дорогу въ Гетманы, вошелъ въ доносъ къ Царю о незаконномъ выборъ Брюховецкаго, согласивъ себъ въ предстатели важнаго тогда Архиепископа, Мефодія; но Царь, по благоразумію своему и справедливости, далъ доносчику и предстателю слъдующую резолюцію: "Понеже избраніе Гетмана Малоросійскаго по силъ договорныхъ статей именитаго Гетмана Зиновія Хмельницкаго зависитъ отъ чиновъ и Козаковъ тамошнихъ, то не мъшать имъ въ томъ ни по какимъ случаямъ; и ежели Брюховецкій выбранъ уже Гетманомъ, то такъ тому и быть, а Васюткъ искать благоволенія Козачьего, чтобъ и его также по смерти Брюховецкаго выбрали; а до того быть ему въ прежнемъ чинъ спокойно и безъ шатостей".

Доносы и жалобы на Брюховецкаго не прекратились, но усугублены къ Царю. Васюта, повторяя ихъ просилъ Царя разсмотръть и изслъдовать оные. Наказный Гетманъ Самко также представляя Царю о нарушеніи правъ и договоровъ Малоросійскихъ фортельнымъ выборомъ Брюховецкаго, уважилъ тъмъ предъ Царемъ представленія Васютины, ибо Самко многими заслугами воинскими довольно доказалъ приверженность свою къ интересамъ Царскимъ и всея Россіи, да и отъ войска достоинства его отлично почитаемы были. Посему Царь ръшился нарядить Коммисію для изслъдованія и ръшенія жалобъ и доносовъ на Брюховецкаго. Коммисіантами определены Князь Гагинъ и Бояринъ Кирило Осиповичь Хлоповъ, со множествомъ Думныхъ дьяковъ и подъячихъ. Но какъ Брюховецкій былъ нарочито богать и Запорожецъ, т. е., изъ числа тъхъ людей, которые обыкновенно тамо жнуть, идъже не съють, и росточають такъ, какъ и собирають, то всъ доносы и жалобы на него въ глазахъ Коммисіантовъ и ихъ Думныхъ дьяковъ были паутиною, сквозь которую пробивается, обыкновенно, шершень, а муха къ ней вязнеть, и жалобщики на семъ правилъ обвинены очень скоро и осуждены Коммисіею, а о Брюховецкомъ въ рапортъ къ Царю донесено, что, "Иванъ Мартыновичь есть честный человъкъ и годится быть Гетманомъ, понеже онъ хотя не ученъ, да уменъ а ужасть какъ воровать и исправенъ. Посадя его на границахъ, можно, спать въ Москвъ безъ торопливости." И между тъмъ, какъ ожидали резолюціи Царской на то донесеніе, важнъйшіе просители, Самко и Васюта, Коммисіею арестованы и отданы самому Брюховецкому подъ стражу, который, оковавъ пхъ желъзами, содержалъ въ тюрьмъ подземной; а въ одну ночь, пославъ въ тюрьму своихъ Запорожцевъ, отрубилъ имъ обоимъ головы. Варварское и злодъйское убійство Самка и Васюты подвигло всъхъ Полковниковъ Малоросійскихъ на Брюховецкаго и причинило великое смятеніе; но Брюховецкій однимъ и тъмъ же орудіемъ, чрезъ сильную партію свою въ Москвъ, умълъ утишить возставшее на него волненіе и предприятіе и разными происками выгналъ изъ полковъ противныхъ ему Полковниковъ, а на ихъ мїста ввелъ Запорожцевъ Полковниками. И сіи Полковники, зная одно распутство и своевольство, разрушили всю регулу и дисциплину военную, въ полкахъ реестровыхъ заведенную Гетманомъ, Княземъ Ружинскимъ, и укръпленную Гетманомъ Зиновіемъ Хмельницкимъ, и вмъстъ того допущено въ нихъ янычарское убійство, самовольство и непослушаніе. Брюховецкій же, для наполненія своихъ убытковъ, понесенныхъ за удержаніе Гетманства, предпрпнялъ руйновать имънія Полковниковъ, нъмъ низверженныхъ, и для сего самъ ходилъ съ Запорожцами по Малоросіи и и разграбилъ многія фамиліи, а паче семейства Васюты и Самка. И сего послъдняго бывшія въ Переяславлъ великія сокровища, собранныя для скарбу Малоросійскаго во время бытности его Наказнымъ Гетманомъ, забралъ всъ безъ остатка и подълился оными съ своими Запорожцами, а сіи Запорожцы, паче же бывшіе изъ нихъ чиновниками, надълали много наглостей по Малоросіи, умаленныхъ мало чъмъ оть раззореній Татарскихъ, и, не говоря о разнообразныхъ ихъ безчинствахъ, вся собственность жителей присвоена ими была за общую.

Заднъпровскіе Полковники, видя необузданныя наглости Брюховецкаго и явную потачку за нихъ верховнаго правительства, отложились совсъмъ оть стороны Россійской и, согласясь съ своими Наказными Гетманами, Дорошенкомъ и Тетерею, соединились съ Польшею. Царь, желая постановить тишину и устроить порядокъ въ Малоросіи на основаніи прежнихъ съ нею договоровъ и постановленій, прислалъ было въ Батуринъ, хотя нъсколько и поздно, Думнаго дьяка, Башмакова, съ повеленіемъ собрать всъхъ чиновъ и Козаковъ и согласить ихъ на утвержденіе Гетмана Брюховецкаго, или на выборъ другаго по общему приговору и согласію; но наличные чиновники и Генеральные Старшины, въ Батуринъ бывшіе, объявили Башмакову, что собраній теперь дълать не кому инъкогда, ибо половина Заднъпровской Малоросіи, не могши снестъ нынъшняго правленія, отложилась отъ насъ и присоединилась къ Польшъ, имъя своихъ начальниковъ, а остальная, пресмыкаясь въ хаосъ неизвъстности о самой себъ, должна готовиться къ отраженію непріятеля и защищенію семействъ своихъ; что Поляки, пользуясь растройствомъ Малоросіи, собрали великія силы и, подъ предводительствомъ Короля, идутъ къ здъшнимъ границамъ. Думный дьякъ объявилъ на сіе, что, "по Соборному уложенію, дъло съ Королями до него не касается," и уъхалъ наскоро въ Москву.

Король Польскій, Янъ Казиміръ, въ началъ 1663 года, приближась съ арміею своею къ границамъ Малоросійскимъ, командировалъ предъ собою Наказнаго Гетмана Заднъпровскаго, Тетерю, и Полковниковъ тамошнихъ, Гуляницкаго, Богуна и трехъ другихъ, которые, проходя беззащитную Малоросію, грабили, раззоряли и сожигали всъ ея селенія, имъ встръчающіяся, подъ предлогомъ, что они отмщаютъ такимъ образомъ Брюховецкому за обиды братьевъ своихъ и товарищей, имъ отъ него причиненныя. Но сіе мщеніе столь умно и справедливо, какъ разсудокъ Цыганскій, по которому Цыганъ за то мать свою бьетъ, чтобы жена его боялась. Между тъмъ прошедъ Король съ арміею всю Малоросію, и не имъвъ ни отъ кого сопротивленія, осадилъ формально городъ Глуховъ, въ которомъ заперся Судья Генеральный, Животовскій, съ тремя реестровыми полками, Черниговскимъ, Стародубскимъ и Нъжинскимъ. Осада города была жестока и продолжительна. Брошено въ него до 100,000 бомбъ и гранатъ, и сдълано нъсколько приступовъ; но все было тщетно: осажденные частыми вылазками и нападеніями на стань Польскій уничтожили всъ ихъ предпріятія и причинили имъ великій вредъ, истребивъ множество ихъ народа. Наконецъ, простоявъ Король подъ городомъ 9 недъль и не предвидя успъха, снялъ осаду и отступилъ отъ города, услышавъ притомъ, что Россійскія войска начали собираться: одинъ корпусъ подъ командою Князя Ромодановскаго въ Гадячъ, при которомъ и Гетманъ Брюховецкій съ своими войсками находился; другой, подъ командою Князя Куракина, былъ въ Путивлъ, а третій, подъ командою Князя Черкаскаго, шелъ отъ Брянска. Походъ Королевскій предпринять былъ отъ Глухова на Новгородъ Съверскій. Авангардомъ служили и на пути все раззоряли и сожигали войска Казацкія Заднъпровскія, а въ аріергардъ шелъ Коронный Гетманъ съ Польскими войсками.

Гетманъ Брюховецкій съ войсками Малоросійскими преслъдуя армію Польскую, имълъ всегда въ виду своемъ ея аріергардъ и дълалъ на него частые напуски, и когда армія съ Королемъ переправилась чрезъ ръку Десну при селъ Пироговкъ, то онъ, напавъ на аріергардъ, отбилъ его отъ переправы и всъ обозы и запасы артиллерійскіе получилъ въ свою добычу. Коронный Гетманъ, отръзанный такимъ образомъ отъ Королевской арміи, ретировался лъвымъ берегомъ Десны внизъ по ея теченію и, проходя сію часть Малоросіи до самаго города Остра, предавалъ огню и мечу все, ему встръчавшееся. Гетманъ Брюховецкій, его преслъдовавшій, перешедъ Днъпръ, учинилъ тамъ также всякія раззоренія и опустошенія Малоросійскому народу, отложившемуся къ Польшъ, отмщевая на немъ равныя раззоренія, учиненныя на сей сторонъ Днъпра Гетманомъ ихъ, Тетерею, и его Полковниками. Таковыя неистовыя съ объихъ сторонъ мщенія или междоусобія, значать болъе, нежели самое грубое невъжество, и раззорять свой невинный народъ, ни мало не участвовавшій въ злодъйствахъ своихъ полководцевъ, показываетъ дикое ихъ варварство и непонятное сумасбродство. Гетманъ Брюховецкій, предпріявъ покорить Заднъпровскія полки въ командованіе свое силою оружія, послалъ партизана своею, Кошеваго Запорожскаго Атамана, Сърка, къ городу Чигирину, чтобы въ немъ захватить Гетмана тамошняго, Тетерю, а самъ пошелъ на городъ Черкасы, который, доставши, разграбилъ непріятельски и поспъшилъ къ Чигирину. Но Гетманъ Тетеря, свъдавъ о сближеніи Сърка, забралъ всъ свои сокровища и удалился съ войскомъ своимъ въ Заславль; а когда пошелъ за нимъ Брюховецкій, то онъ изъ Заславля, скрывшись отъ своихъ войскъ, пробрался съ пожитками внутрь Польши, гдъ Поляки ограбили его донага и принудили бъжать въ Молдавію въ крайней бъдности. Брюховецкій, сошедшися съ Съркомъ подъ Чигириномъ, покусился его взять; но засъвшій въ немъ послъ Тетери Чернецкій, Воевода Рускій, съ сильнымъ Польскимъ гарнизономъ, ихъ отъ города отбилъ, а подоспъвшіе къ Чернецкому на помошь Татары Великой Орды принудили Брюховецкаго и Сърка удалиться за Днъпръ.

Воевода Чернецкій, возгордясь своими успъхами подъ Чигириномъ, оставилъ сей городъ въ обереженіи гарнизона, а самъ съ Татарами пошелъ подъ городъ Бълую Церковь, бывшій на сторонъ Брюховецкаго, чтобы его взять и отдать на грабежъ Татарамъ. Но Козаки тамошняго полку, засъвши около города въ байракахъ, сдълали удачное нападеніе на Чернецкаго, самаго его убили, а войско его разогнали. Между темъ Кошевый Сърко съ реестровыми и своими Козаками, знавши о походъ Великой Орды съ Чернецкимъ, отправился скоропостижно въ ея сторону и оную въ конецъ разорилъ, а главный городъ ея Акерманъ или Бългородъ взялъ приступомъ, истребилъ его жителей и, разграбивши, сожегъ. Тоже сдълалъ и съ укръпленными ихъ мъстечками, Буджакомъ, Паланкою и Каушанами. Наконецъ, услышавъ о поворотъ въ свои жилища Ордъ, поспъшавшихъ въ безпамятствъ на помощь имъ, удалился отъ нихъ въ Молдавію и, переправясь чрезъ Днъстръ около города Сороки, претерпълъ тутъ великій убытокъ отъ Генерала Польскаго, Маховскаго, напавшаго на него при переправъ, отъ котораго, однако, отбился и возвратился въ свою Украйну.

Преемникъ Воеводы Чернецкаго, Шаблика, въ Апрълъ мъсяцъ 1665 года, съ корпусомъ войска Польскаго, усиленнымъ наемными Калмыками и Татарами, напавъ на Гетмана Брюховецкаго, стоявшаго съ войсками Козацкими лагеремъ въ Бълой Церкви, атаковалъ его со всъхъ сторонъ. Но Гетманъ, имъвши стань свой хорошо укръпленнымъ со многою артиллеріею, не только отбилъ нападавшего непріятеля, но, построивши изъ пъхоты сильную фалангу, напалъ взаимно на станъ Польскій и, по великомъ у6ійствъ и кровопролитіи, разбилъ его и разогналъ во всъ стороны, истребивъ при томъ великое число знатныхъ Поляковъ, готовившихся помъщаться на уряды и должности въ городахъ и полкахъ Заднъпрскихъ, въ которыхъ прибрежная сторона признавала Гетмана Брюховецкаго, а пограничные съ Польшею и Молдавіею полки выбрали себъ Гетманомъ, на мъсто Тетери, какого-то Старшину, называемаго Опара. Но Татары Бългородскіе, мъшавшіеся тогда въ дъла Козацкія и въ ихъ выборы, словивши того Опару, отослали къ Королю Польскому, который велълъ его повъсить; Гетманомъ же Заднъпрскимъ признанъ отъ Татаръ и Полыни Асаулъ Тетеринаго штату, бывшій иногда, какъ и онъ, Наказнымъ Гетманомъ Петръ Дорошенко. Но и другой называвшійся въ той сторонъ Гетманомъ, нъкто Децикъ, имълъ при себъ войско изъ охотниковъ и раззорялъ съ ними Польскія селенія, но партіями Брюховецкаго словленъ и посаженъ былъ въ Нъжинскую тюрьму, гдъ и умеръ.

Гетманъ Брюховецкій, ославленный знатными его войсками и успъхами, вздумалъ побывать въ Москвъ, съ почтеніемъ у Царя своего, и для сего, въ началъ Сентября мъсяца, 1665 года, собравъ многочисленную себъ кальвокату изъ Генеральныхъ Старшинъ и многихъ Полковниковъ, отправился съ ними въ Москву. Встръча и пріемъ были для Гетмана чрезвычайные. Все, что пышность в изобиліе внушаютъ, употреблено притомъ со избыткомъ, и послї первыхъ привїтствій, начавшіясь и повторяемыя пированія изумили Гетмана и привели его въ изступленіе и когда онъ считалъ себя восхищеннымъ въ лучшее небо, чъмъ "Запорожская Съчь-мати, и великій лугъ-батько," то отъ Министерства Московскаго совътовано ему просить у Царя милости, чтобы онъ его пожаловалъ въ Бояре Московскіе, дабы, по словамъ ихъ "верстаться получше да поглаже съ столбовыми Боярами тутошними." Гетманъ взялся за сіе прошеніе, какъ верховное свое блаженство и, натурально, въ томъ ему ни мало не затрудняли, но тотчасъ пожаловали Великимъ Воеводою и Думнымъ Бояриномъ. Послъ сего оженили его на Царской сродницъ, а многихъ Полковниковъ и Старшинъ переженили на Боярскихъ дочеряхъ, и все шло съ нарочитымъ успъхомъ. Угощенія при томъ сопровождались въ полной мъръ щедротъ, ласкательствъ и всъхъ возможныхъ избытковъ. Но какъ сей пережененной Малоросіи сближалось время къ отъъзду ея во свояси, то опять предложено Гетману Министерствомъ, что "ему недобро быти единому въ Козацкой землъ; а надобно имътъ помощниковъ и хранителей отъ лица Царскаго. А понеже онъ, Милостью Божіею и Царскою, есть Великій Воевода, то должно быть при немъ и малымъ Воеводамъ, которые бы ему служили и помогали." И такъ уговорили Гетмана испросить у Царя малыхъ Воеводъ, что тогда же учинено съ отличнымъ успъхомъ и великою милостію. Толковавшій сей пунктъ иначе, чъмъ великая милость, Писарь Генеральный, Шійкевичь, сосланъ изъ Москвы прямо въ Сибирскіе остроги на въчное жительство, прочіе же чины и самъ Гетманъ при отпускъ обдарены отъ Царя весьма щедро.

Жалованные отъ Царя Воеводы начали съъзжаться въ Малоросію въ Генваръ 1666 года; они тянулись сюда разными дорогами и путями, и въ три мъсяца наполнили Малоросію и заняли всъ города и мъстечки до послъдняго. Штатъ каждаго изъ нихъ довольно многолюдный: они имъли при себъ разныхъ степеней поддьячихъ, и съ приписью поддьячихъ, мъровщиковъ, въсовщиковъ, приставовъ пятидесяцкихъ съ командами. Должность имъ предписана въ Думномъ Приказъ и подписана самими Думнымъ Дьякомъ, Алмазовымъ; а состояла она въ томъ, чтобы пересмотръть и переписать все имъніе жителей до послъдняго животнаго и всякой мълочи, и обложить все то податьми. Для сего открыты имъ были кладовыя, амбары сундуки и вся сокровенность, не изключая погребовъ, пасъкъ, хлъбныхъ ямъ и самыхъ хлъвовъ и голубятенъ. По городамъ и мъстечкамъ проъзжія на базаръ дороги и улицы заперты были и обняты караулами и приставами. Со всего привозимаго на базаръ и вывозимаго съ него взымаема была дань по усмотрънію и разписанію Воеводъ, а оть нихъ всякая утайка и флатировка истязаема была съ примърною жестокостію, а обыкновенныя въ такихъ случаяхъ прицъпки и придирки надсмотрщиковъ оканчивались сдирствами и побоями. Новость сія, сколько, можетъ быть, ни обыкновенна была въ другихъ сторонахъ, но въ здъшней она показалась жестокою, пагубною и самою несносною. Народъ отъ нея возстеналъ, изумился и считалъ себя погибшимъ. Ропотъ на Гетмана отзывался отъ одного конца земли до другаго. Смягчительные мъры правительства Малоросійскаго не согласовали поведенія Воеводъ и ихъ подчиненныхъ, и возмущеніе народное стало неизбъжно.

Заднъпрскій Гетманъ, Дорошенко, пользуясь, смутнымъ положеніемъ народа Малоросійскаго и подстрекаемъ бывши враждою къ его Гетману, Брюховецкому, возмутилъ первъе городъ Переяславль; и граждане его, убивъ Воеводу своего, Полковника Дашкова, жившаго въ части города, называемой Богушевой, сожгли его квартиру и отдались въ команду Дорошенка. А онъ, соединясь съ ними и съ частію своихъ войскъ, отправился къ городу Золотоношъ и въ немъ, квартировавшаго съ корпусомъ, Князя Щербатова, по легкой перестрълкъ, выгналъ изъ города, а Воеводу со штатомъ его истребилъ. Поспъшавшій на помощь Щербатову Полковникъ Маховскій прибылъ съ войскомъ своимъ къ городу въ ту пору, когда въ немъ Щербатова уже не было, и Дорошенко, окруживъ сей корпусъ, по слабомъ сопротивленіи, взялъ весь въ плънъ съ самымъ командиромъ. А какъ онъ, квартируя въ Малоросіи, дълалъ великія народу раззоренія, то, въ наказаніе за то, отогналъ всъхъ плънниковъ оныхъ въ Крымъ и подарилъ ихъ Хану. Отъ Золотоноши проходя Дорошенко внутрь Малоросіи побралъ силою оружія своего города: Прилуку, Нъжинъ и многія мъстечка, и въ нихъ бывшихъ Воеводъ перебилъ. Цъль его была, освободя народъ отъ ига Воеводскаго и оказавъ ему тъмъ великое благодъяніе, обратить его на свою сторону и сдълаться Великимъ Гетманомъ на всю Малоросію. Но народъ, сколько ни огорченъ былъ Воеводами, не потерялъ, однако, своего разсудка и добрыхъ нравовъ. Онъ, предвидя отъ худыхъ начинаній такія же и послъдствія, всемърно удалялся отъ злодъйствъ Дорошенковыхъ, и всъхъ почти Воеводъ, не впадавшихъ въ его руки, спасалъ и хранилъ отъ убійства, а многихъ выпроводилъ съ своимъ конвоемъ въ ихъ границы; о Дорошенкъ жь мыслилъ, какъ о искусителъ и предателъ подъ власть Поляковъ, съ которыми держался онъ заодно. Народъ же о соединеніи съ ними и слышать не хотълъ.

Правительство Польское, не зная, съ какимъ намъреніемъ Дорошенко впалъ въ Заднъпрскую Малоросію и возмушаетъ въ ней народъ, а зная, что та возмущеніе и истребленіе Московскихъ Воеводъ противно тамошнему правленію, замыслило воспользоваться симъ случаемъ и отторгнуть отъ Дорошенка въ непосредственное свое владъніе тогобочную Малоросію. И для сего, въ 1667 году, весною, командировало туда, съ знатнымъ корпусомъ Польскихъ войскъ, Короннаго Гетмана, Яна Собіевскаго, который, вступивъ въ границы Малоросійскія, провозглашалъ народу, что онъ ихъ есть Гетманъ, а Дорошенко при немъ будетъ тогобочнымъ Польнымъ или Наказнымъ Гетманомъ. Народъ, изумленный непостоянствомъ своего правленія и всегдашними въ немъ перемънами, привыкъ уже всему върить и не принималъ ничего въ свою оборону. Но Дорошенко, извъстясь о посягательствахъ Польскихъ на его правленіе, отправился тотчасъ съ войсками своими противъ Собіевскаго и, встрътивъ его за городомъ Заславлемъ, напалъ на корпусъ Польскій со всею жестокостію и, по долговременномъ упорномъ сраженіи, обратилъ его въ бъгство, а обозы и запасы съ артиллеріею остались въ добычу Дорошенку. За симъ предпринята была погоня за Поляками; но прибъжавшій къ Дорошенку гонецъ изъ Крыма, Мурза тамошній, Уметъ Кочуба, возвестилъ ему, что партизантъ Брюховецкаго, Кошевой Запорожскій, Сърко, во время нышнъшяго откомандированія Татарскихъ войскъ, по фирману Султанскому, въ Закубанскія экспедиціи, напавъ съ Козаками своими на Крымъ, раззоряеть тамошніе города и жилища и предаетъ все огню и мечу, а Хана самаго загналъ въ горы, и онъ просить отъ него обороны, съ объщаніемъ ему равномърныхъ пособій при случае надобности. Дорошенко съ крайнею охотою принялъ предложеніе Хана, зная, сколько онъ, при нынъшнихъ обстоятельствахъ, будеть ему нуженъ, и потому отправился тотчасъ въ Крымъ сь одною конницею и успъхи Сърковы заразъ прекратилъ, но самаго его и главнаго войска захватить не могъ. Ибо онъ, набравши въ приморскихъ Крымскихъ городахъ довольное число водныхъ судовъ, отправился на нихъ въ Лиманъ и прибыль въ Съчь съ великими корыстьми.

Царь Россійскій въ семъ же, 1667 году, по политическимъ видамъ, или по прямой надобности, отправилъ было сильный корпусъ своихъ войскъ, подъ командою Воеводы Косогова въ предълы Запорожскіе, къ городу Кадаку, подъ предлогомъ, что онъ защищать долженъ Запорожскихъ Козаковъ и часть Малоросіи отъ набъговъ Крымскихъ Татаръ. Запорожцы, протолковавъ отрядъ сей для нихъ вреднымъ и яко бы для пресъченія сообщеній съ Малоросіею выдуманнымъ, жаловались о томъ сильно Царю, представляя, что, "всяко правительство, подозръвающее свой народъ въ каковыхъ либо противъ себя замыслахъ, даетъ само народу тому способъ или орудіе иттить на то, чего имъ еще не предпринимано или не думано; а отдълять отъ насъ Малоросію всегдашнее наше отечество, раззореное до крайности Воеводами и угнътаемое многими затъями Московскими, есть тоже, что поддувать воззженной огонь, или кидать въ него горючія вещества. Что же касается до набъговъ Татарскихъ, то сіе считается у насъ съ ними за игру шахматную, и мы всегда сами противъ ихъ управлялись и защищать во всякое время себя въ состояніи." Царь, уваживъ представленіе Козацкое, воротилъ корпусъ Косогова къ своимъ границамъ.

Продолжавшіеся отъ нъсколько лътъ между Россіею и Польшею переговоры о мирныхъ трактатахъ въ семъ году окончены и миръ заключенъ на 30 лътъ. Переъзжавшіе тогда чрезъ Малоросію Поляки распустили нарочно слухъ въ народъ, что съ Россійской стороны за городь Смоленскъ сь его уъздомъ, уступленный Польшею Россіи, отдается Польшъ вся Малоросія съ ея жителями. Правительство Малоросійское, примътивъ по сему случаю великое въ народъ и войскъ волненіе, отправило въ Москву двухъ Канцелиристовъ войсковыхъ, Мокріевіча и Якубовича, повелъвъ имъ справиться тамъ, что положено о Малоросіи въ мирныхъ съ Польшею трактатахъ. Но сіи посланцы только и свъдали, что Поляки, а паче ихъ посланники, отлично у Царя и Бояръ принимаются, и съ великими почестьми трактуются, а о содержаніи трактатовъ свъдать они не могли, по тому, что сіе отъ нихъ весьма скрывали, и на вопросы ихъ отвъчали, что "дъла Министерскія до войска не касаются, и дъло военное есть знать ружье и его употребленіе, а о Министеріи, до земли принадлежащей, должны знать Воеводы городскіе и провинціальные, которые если у васъ есть, то они про то и знать могутъ."

Неудовлетворительными справками канцеляристовъ и народною молвою подвигнутый, Гетманъ Брюховецкій послалъ въ Москву Старшину Генеральнаго, Григорія Гамалію, и Канцеляриста Каспаровича, и писалъ чрезъ нихъ къ Царю, что "по поводу тайныхъ съ Польшею трактатовъ, разпущенные отъ Полячовъ слухи объ отдачъ имъ въ подданство Малоросіи, возмутило войска Малоросійскія и ея жителей, и по тому просить онъ Царя увърить его и народъ о содержаніи тъхъ контрактовъ, по которымъ, если подлинно отдается Малоросія Полякамъ, то онъ должностію обязанъ принимать оборонительныя противъ нихъ мъры и избирать новые союзы и протекціи. Когда же она оставляется по прежнему въ протекціи Россіи, то върность и приверженность народа сего къ державъ Россійской суть неизмънны и постоянны, а тайна и предательство въ семъ случаъ многогръшны суть и постыдны, паче же между народомъ единовърнымъ и единоплеменнымъ; ибо изъвестно всему свету, что народъ здъшній, претерпъвъ отъ Поляковъ неслыханныя въ человъчествъ варварства и всъхъ родовъ гоненія, освободился отъ нихъ собственною силою своею и мужествомъ, а соединился съ Россіею съ доброй воли своей и единственно по единовърству. Слъдовательно, укръплять его или другому дарствовать ни почему и никто не властелинъ, и въ противномъ случаъ готовь онь опять, защищать себя оружіемъ до послъдней крайности, и лучше согласится умереть съ оружіемъ въ рукахъ, чъмъ сносить постыдное иго отъ враговъ своихъ. И сіе есть истинно и непреложно, о Царю! Если же замъшалась при семъ злоба за Воеводъ, то и тутъ главными орудіями есть не народъ, а правительство Россійское присылкою ихъ противъ правь и договоровъ народныхъ, съ инструкціями, прямо Египетскими или Вавилонскими, и Польское подсылкою на нихъ Гетмана своего, Дорошенка, народъ возмутившего. Но за всъмъ тъмь самой разсудокъ учить, что за десять вииовныхъ злодъевъ не отвечають милліоны невиннаго народа, оберегавшего Воеводъ." Царь на представленіе Брюховецкаго написалъ къ нему только то, что прислано будеть въ Малоросію тысяча человъкъ пъшихъ стръльцовъ съ недостающимъ числомъ Воеводъ, которые размъщены будутъ по городамъ и уъздамъ "и они учнутъ рядити народомъ и жаловати его, смотря по заслугъ и обычаю каждаго, а шалуновъ и неслушей карати судомъ и разправой; писано бо есть въ книгахъ Христіанскихъ: ему же честь, честь, и ему же страхъ, страхъ, сиръчь: на худыхъ гнъвъ, а на добрыхъ милость. А тебъ, Гетману, и всей старшинъ Козацкой смотръти войско и его снаряды и служити съ нимъ върою и правдою; а о войнъ и миръ не хлопотати и о трактатахъ съ Польшею не стужати намъ; въ нихъ все то написано, что ладно, а на худо никто не пойдетъ."

Таковое предписаніе Царское смутило Брюховецкаго и всю Старшину съ нимъ, а полученное тогда отъ Заднъпрскаго Гетмана, Дорошенка, письмо и совсъмъ его изумило. Онъ пишетъ къ нему, что "Таковъ начальникъ въ народъ, каковъ ты, Иване, повиненъ есть суду Божію и человъческому. Народъ, ввърившій тебъ судьбу свою, пролилъ неизчетное множество крови своей, потерялъ также безчисленныхъ предковъ своихъ и потомковъ, на брани избіенныхъ, ведучи долголътнія войны съ Поляками за вольность свою и свободу. Но какую онъ имъетъ теперь вольность и свободу? По истинъ никакой, а одну злобную химеру! Годичные труды ихъ и все, пріобрътенное потомъ ихъ, отымаютъ у нихъ Воеводы и приставы; судъ же и разправа въ ихъ рукахъ. И что остается несчастному народу? Одна бъдность, тоска и стенаніе. Вы съ Старшинами своими обогащены въ Москвъ однъми женщинами; но и то, за приданное ихъ, народъ отплачиваеть; и ты уподобляешься точно такому пастуху, который держитъ корову за рога, а другіе ее доютъ. Когда нъть уже у тебя своей силы и отваги, то можно поискать и сторонней, и когда нътъ въ Христінствъ правды, то можно попытаться оной и у иновърцевъ. А то есть весьма справедливо, что когда человъкъ тонетъ, то и за бритву хватается; и не есть гръхъ и глупость крайность, вынужденная необходимостью. Я готовъ все уступить на пользу народа, даже и самую жизнь свою; но оставить его въ тяжкой неволъ и думать мнъ несносно."

Брюховецкій, обуреваемъ будучи со всъхъ сторонъ въ своей должности и угрожаемъ конечнымъ ея паденіемъ, въ 1668 году избралъ себъ пристанище, самое отчаянное и постыдное. Онъ просилъ у Хане Крымскаго союза, а у Султана Турецкаго покровительства и въчной протекціи. Для сего послалъ въ Крымъ Старшину Генеральнаго, Степана Гречанаго, а въ Царьградъ Старшину Григорія Гамалію, и Канцеляриста Каспаровича, а между тъмъ остававшихся въ Малоросіи Воеводъ выгналъ силою въ свои границы, ъхавшихъ же сюда вновь не допустилъ до ихъ назначеній, но воротилъ назадъ. При чемъ многихъ перебилъ и перевъшалъ изъ своихъ Старшинъ и Козаковъ, кои Воеводъ защищали.

Старые Козаки или товариство, обыкновенно прежде больше приверженные къ своей въръ и старымъ обычаямъ, вознегодовавъ на Брюховецкаго за покушеніе его въ союзъ и протекцію Магометанцевъ, непримиримыхъ враговъ Христіанства, и за умерщвленіе людей своихъ, Воеводъ хранившихъ, дали о томъ секретно, знать Князю Ромодановскому, совътуя ему атаковать заразъ войсками своими городъ Котельву, гдъ запасы Брюховецкаго и самъ онъ съ партизантами своими часто пребываетъ, а къ Дорошенку послали отъ себя повъренныхъ, прося его прибыть къ нимъ въ Полтаву и принять на себя Гетманское достоинство, въ которое они его избираютъ. Дорошенко, поспъшивъ по тому призыву въ городъ Опошне, засталъ тамъ великое собраніе товариства и Козаковъ, и отъ нихъ единогласно избранъ и признанъ былъ объихъ сторонъ Днъпра Малоросійскимъ Гетманомъ. Брюховецкій, извъстясь о выборъ Дорошенка, побъжалъ было изъ Котельвы внутрь Малоросіи, съ намъреніемъ искать себъ партіи, которая бы его защищала; но Козаки, догнавъ его въ мъстечкъ Коломаку, и тамо осудивъ его контурнымъ судомъ, разстръляли, а жену его отослали съ честію къ Князю Ромодановскому.

Запорожскіе Козаки, бывъ всегда единогласны съ Брюховецкимъ, яко съ ихъ твореніемъ, не были согласны на выборъ Дорошенка Гетманомъ, и для того, отложась отъ подчиненности Дорошенку, избрали сами себъ Гетмана, прозваніемъ Суховея, бывшаго у нихъ Писаремъ Войсковымъ, къ которому присоединились и нъкоторые полки Заднъпрскіе, смежные съ Запорожьемъ, какъ-то: Чигиринскій, Уманьскій и другіе Забугскіе. А чтобы обезпечить себя отъ поисковъ Дорошенка, чая его быть на сторонъ Россійской, отъ которой также опасались мщенія за Воеводъ, ими побитыхъ, то на тоть конецъ заключили Запорожцы связь съ Ханомъ Крымскимъ, признавъ его верховнымъ своимъ начальникомъ и главою. Дорошенко, свъдавъ о произшествіяхъ Запорожскихъ, послалъ въ Съчь брата своего, Григорія, и нъсколько старшинъ поздравить Суховія въ Гетманскомъ достоинствъ и просить его и все войско тамошнее пребыть съ нимъ въ единомысліи и дружбъ, стараясь соединенными силами оберегатъ отечество отъ всъхъ стороннихъ притязаній, и что онъ не намъренъ вдаваться ни въ какія протекціи, столько раззорившія народъ своими обманами, интересами и всъхъ родовъ предательствами и неправдами. Но, свъдавъ чрезъ брата своего, что Запорожцы къ нему и совътамъ его непреклонны, и что они союзныхъ имъ Татаръ намърены вести на грабежъ въ Украйну, отправился самъ въ Заднъпрскіе полки для приведенія ихъ въ оборонительное состояние, а на сей сторонъ поручилъ начальство Асаулу Генеральному, Демьяну Игнатьевичу Многогръшному, объявивъ его въ войскъ Наказнымъ Гетманомъ. Но сей Многогръшный, бывши честныхъ качествъ и хорошего разсудка, предусмотрълъ, что шатаніе Дорошенка не объщаеть ничего добраго, а замыслы его суть суетны и вредны, и по тому объяснился о томъ Князю Ромодановскому, увъривъ его о непоколебимой приверженности своей и всего войска, имъ командуемаго, къ Царю и царству Россійскому, и просилъ только Князя помочь ему отразить Татаръ и Запорожцевъ, идущихъ для бунта и грабежа въ Малоросію. Князь отрядилъ тотчасъ сына своего противу Татаръ съ знатнымъ корпусомъ; но сей молодой Князь, не соединясь съ Многогръшнымъ, а надеясь одному себъ пріобръсть славу победителя Татаръ, пошелъ на нихъ съ однимъ своимъ корпусомъ и былъ ими разбить и взять въ плънъ при мъстечкъ Гайвороне. Отецъ, не могши ему помочь, отмстилъ прискорбіе свое на гражданахъ Нъжинскихъ, которые не пускали къ себе новаго Воеводы и заперли противъ его городъ. Ромодановскій, выбивъ городскія ворота, отдалъ городъ на разграбленіе своему войску, а Многогръшный, между тъмъ, разбивъ Татаръ и Запорожцевъ около города Лохвицы, гналъ ихъ и поражалъ до ръки Самары и отнялъ у нихъ всъхъ плънниковъ и награбленную добычу.

Въ началъ 1669 года Князь Ромодановскій объявилъ Наказному Гетману, Многогръшному, изволеніе Царское, чтобы учинено было въ Малоросіи собраніе и выборъ настоящаго Гетмана на мъсто погибшего, Брюховецкаго, и чтобы отъ новаго Гетмана присланы были въ Москву Депутаты для подтвержденія прежнихъ постановленій и договоровъ Малоросійскихъ. Посему Многоръшный, пригласивь чиновъ и Козаковъ въ городъ Глуховъ, сдълаъ съ ними выборъ на Гетмана, и выборъ палъ на самаго Многогръшнаго: всъ единогласно приговорили быть ему настоящимъ Гетманомъ и утвердили по формъ такое избраніе. Депутатами отправлены къ Царю: Писарь Генеральный, Карпъ Мокріевичь, и Обозный Полковый, Переяславскій, Лукашъ, и имъ даны наказы отъ Гетмана и собранія испросить у Царя подтвержденіе правъ ихъ и привиллегій, договорными статьями Гетмана Богдана Хмельницкаго утвержденныхъ, и чтобы, сверхъ тъхъ статей, ничего новаго и отяготительнаго въ Малоросію вводимо не было, разумъя тутъ и Воеводъ, въ отмъну договорныхъ статей и постановленій недавно въ города насыланныхъ. Депутаты приняты у Царя съ отличною милостію и, по предстательству ихъ, всъ прежнія постановленія, съ Гетманомъ Зиновіемъ Хмельницкимъ сдъланный, возобновлены и утверждены во всемъ ихъ пространствъ. Царь объщалъ за себя и за преемниковъ своихъ Царскимъ словомъ хранить ихъ въчно и нерушимо, прощая при томъ и предая въчному забвенію всъ заговоры и мятежи, отъ нарушенія договоровъ произходившіе.

Дорошенко, свъдавъ, что Наказный его Гетманъ, Многогръшный, избранъ отъ войска и утвержденъ отъ Царя настоящимъ Гетманомъ на всю Малоросію и, опасаясь поисковъ отъ сего Гетмана за достояніе его, въ Заднъпріи, Дорошенку послушномъ, и что ему, по ссоръ съ Поляками и Запорожцами, помощи отъ нихъ ожидать не можно, отправилъ отъ себя посланниками въ Царьградъ Судью Генеральнаго Заднъпрскаго, Белогруда, и Асаула Портянку, съ двумя другими Старшинами, и чрезъ нихъ просилъ Султана Турецкаго принять его въ свою протекцію и въчное подданство со всею Малоросіею, въ которой онъ есть верховнымъ начальникомъ или Гетманомъ, и чтобы Султанъ, въ знакъ его милости и покровительства, пожаловалъ ему обыкновенные свои знаки, бунчукъ и знамя, и далъ въ помощь ему корпусъ своихъ войскъ противъ похитившего у него несколько провинцій, бунтовщика Многогръшнаго. Султанъ, принявъ благосклонно посланниковъ оныхъ чрезъ своего Визиря, согласился съ великою охотою принять Дорошенка и народъ Малоросійскій въ свое подданство и, въ знакъ на то своего благоволенія, послалъ Дорошенку клейноды свои, бунчукъ и знамя съ полумъсячіемъ, а въ помощь его командировалъ 6,000 войскъ подъ командою одного Чауша, Исламъ-Экмена. Посланниковъ же оныхъ отъ лица Гетмана и народа на върность ихъ подданства привели къ присягъ, по обычаю Христіанскому, въ Соборной Патріаршей церкви, и отъ Патріарха Константинопольскаго на сіе, видно по повелънію Султанскому, дана посланникамъ открытая грамота, отлучающая отъ Церкви и предающая анафемъ всъхъ непослушныхъ Гетману Дорошенку и противъ его бунтующихъ. Грамота сія надълала много шуму въ Малоросіи, но не меньше того повредила она и власти Патріарховъ, какову они имъли прежде въ Церкви и Духовенствъ Малоросійскомъ. Многие изувъры здъшніе считали ее претящею повиноваться всякой другой власти, мимо Дорошенка, опасаясь въ таковомъ случаъ анафемы. Но Митрополитъ Кіевскій, Сильвестръ, оповъстилъ посланіемъ въ Церкви и протолковалъ народу, что грамота оная есть или вынужденная властію Султана Турецкаго, или похищенная обманомъ и лживыми донесеніями в происками Дорошенка, и она по тому вовсе для народа сего недъйствительна и ничтожна, и онъ ее навсегда касуетъ и Патріарху возвращаетъ; а Патріарху писалъ Митрополитъ, что грамота его и анафема причинила великую смуту въ народъ Рускомъ и развратъ въ самой Церкви Христіанской. Всъ считаютъ ее претящею повиноваться законной власти и повелъвающею слъдовать хотънію злодея и изверга рода человеческаго, Дорошенка, и что сей Дорошенко, объ ней стряпавшій, есть изверженный изъ своего достоинства и лишенный прежней должности за контакты его съ народомъ иновърнымъ на пагубу народа Христіанскаго, и онъ теперь не что иное, какъ только обманщикъ и лжецъ, злодъйски присвояющій достоинство Гетмана. Народъ же Рускій, избравши, по правамъ своимъ и уставамъ, другаго себъ Гетмана, повинуется съ нимъ Царю Россійскому, т. е., Христианскому, съ нимъ единовърному и единомысленному, слъдовательно, повинуется власти законной, и анафемъ за то отнюдь не подлежитъ. Патріархъ, хотя по тому представленію и уничтожилъ заразъ грамоту свою, но уже всякаго вліянія на Церковь Малоросійскую вовсе лишился, и Церковь сія, бывъ прежде въ подчиненности Патріарха посредствомъ Митрополита своего, Кіевскаго, имъвшего санъ и должность экзарха Патріаршаго, стала, съ тъхъ поръ, признавать одно надъ собою Іераршество Россійское.

Гетманъ Запорожскій, Суховій, съ Козаками Запорожскими и Татарами Крымскими, отправился было въ Заднъпровскіе полки, послушные Дорошенку, чтобъ ихъ принудить силою признать себя своимъ Гетманомъ; но, бывшій при Дорошенке, Турецкій Чаушъ, призвавъ къ себъ начальниковъ Татарскихъ, повелълъ имъ именемъ Султанскимъ отстать отъ Суховія и быть въ союзъ съ Гетманомъ Дорошенкомъ, яко онъ есть подданный Султанскій. Татары по сему тогда соединились съ Дорошенкомъ, а Суховій съ Запорожцами, удалясь отъ Дорошенка изъ-подъ города Канева, пришелъ къ городу Уманю, и тамо, съ досады отъ своихъ неудачь, сложилъ съ себя Гетманство и вручилъ оное Полковнику Уманьскому, Ханенку, котораго Запорожцы также признали своимъ Гетманомъ. Дорошенко же, преслъдуя Суховія и Ханеяка, пошелъ было, съ Чаушемъ и Турками, осаждать Умань; но граждане тамошніе, ни мало ему не противясь, отворили городскія ворота, а о Ханенку объявили, что онъ съ Суховіемъ пошелъ за ръку Бугъ для соединенія съ Бълогородскими Ордами. Дорошенко, по тому, продолжая преслъдованіе свое съ одними Козаками и Татарами, зашелъ въ руки своихъ непріятелей, которые около Желтыхъ Водъ окружили его со всъхъ сторонъ и погибель Дорошенка была неизбъжна. Но Кошевой Запорожскій, Сърко, недовольный тъмъ, что у него въ Съчъ завелись уже Гетманы съ униженіемъ его власти, и по тому назиравшій всегда за симъ Гетманствомъ, напавъ нечаянно, съ партіею своею, на Ханенка и Суховія, уничтожилъ ихъ атаку и освободилъ Дорошенка, который, воротясь въ Бълоцерковщину, разставилъ своихъ Татаръ на зимнія квартиры, а они ему, благодаря за то по Татарски, забрали въ плънъ своихъ хозяевъ съ ихъ семействами и ушли въ Крымъ. Хотя же за сіе жаловался Дорошенко ко Двору Султанскому, но ничего на то не получилъ, а сказано: "Таковъ есть хлъбъ Татарскій и ихъ жалованье."

Заднъпрская Малоросія съ 1670 года раздълена была на двое, между двумя самозванцами-Гетманами, непримиримыми между собою врагами, отъ чего она несла страшныя междоусобія и опустошенія. Дорошенко удержалъ при себъ Надднъпрскіе полки до границъ Польскихъ, а Ханенку повиновались полки: Чигиринскій, Уманьскій и надъ Бугомъ и Днъстромъ поселенные до самой Галиціи. Дорошенко тогда былъ въ протекціи Турковъ, а Ханенко, бывъ въ согласіи съ Запорожцами и Крымцами, искалъ еще протекціи у правительства Польскаго чрезъ вельможу тамошняго, Михаила Вишневецкаго. Но когда съ Польской стороны предложено было ему прибыть въ городъ Острогъ для конгреса и заключенія договорныхъ статей, то онъ на то не согласился а требовалъ въ залогъ столько аманатовъ изъ Сенаторовъ Польскихъ, сколько при немъ на конгресъ будетъ чиновниковъ. Поляки, бывши въ семъ разъ очень щекотливы, хотя въ собственныхъ интересахъ бываютъ они весьма низки, отказалисъ отъ аманатства, а согласили Ханенка пребывать въ ихъ протекціи на послъднихъ съ Малоросіею статьяхъ, называемыхъ Гадяцкими, сосъдними державами гарантированныхъ, по коимъ признается вся Малоросія съ ними за едность, а Гетманъ верховнымъ и самовластнымъ ея начальникомъ. И по сему соглашенію отъ Короля Польскаго присланы Ханенку булава и всъ знаки, достоинство Гетманское означающіе. Дорошенко, завиствуя Ханенку о утвержденіи его въ Гетманствъ монархіею Христианскою, со укръпленіемъ важными въ Христіанствъ знаками, каковыхъ онъ не имълъ, напалъ съ своимъ войскомъ на городъ Умань, обыкновенное пребываніе Ханенково, и осадилъ его съ намъреніемъ взять въ немъ Ханенка и истребить съ нимъ Гетманство сіе. Но Уманьскіе Козаки съ гвардіею Гетманскою, сдълавъ противъ Дорошенка удачную вылазку, разбили его войска и Полковника ихъ, Жеребилу, убили, а Дорошенко спасся бъгствомъ.

Гетманство Дорошенка и воинство его не иное что было, какъ великая разбойничья шайка. Онъ съ нею безпрестанно нападалъ то на Малоросію, то на селенія въдомства Ханенкова. Наконецъ, подрядилъ себъ Пашу Силистрійскаго и Орды Бълогородскія, и въ 1671 году, Августа мъсяца, повелся съ ними на Малоросію. Гетманъ Многогръшный съ своими войсками выступилъ противъ ихъ на встръчу и, чтобы не впустить такого хищнаго непріятеля внутрь своихъ границъ, переправился онъ чрезъ Днъпръ, противъ мъстечка Чигринъ - Дубровы, гдъ, укръпивъ станъ свой на горъ, при ръкъ Днъпръ, ожидалъ на себя непріятеля. Дорошенко не замедлилъ показаться и наступить съ силами своими на Многогръшнаго. Сраженіе было жестокое и продолжительное: съ утра почти до самаго вечера происходила съ объихъ сторонъ страшная съча и убійство; наконъцъ, Многогръшный, преодолъвъ упорство неприятельское, опрокинулъ его во всъхъ пунктахъ и погналъ въ степь. Но только что отошелъ онъ отъ стана своего верстъ до двухъ, какъ Турецкая пъхота, скрывавшаясь внизу стана въ чагарникахъ и камышахъ Днъпровскихъ, подползши подъ станъ, ударила на него со всей опрометчивости, выбила въ немъ людей и завладъла артиллеріею его. Многогръшный, хотя воротился на подкръпленіе стана, но уже поздо, и Турки встрътили и поразили его же артиллеріею, а между тъмъ напала и вся конница Татарская и Козацкал Дорошенкова, и Многогръшный, потерявъ много своего войска и весь обозъ съ запасами, принужденъ ретироваться оборонительно до устья ръки Тясмина, и тамо переправиться чрезъ Днъпръ, бывши самъ тяжело раненъ.

Въ 1672 году, Февраля 7-го дня, Гетманъ Многогръшный отъ ранъ своихъ умеръ, и съ великими почестьми, военными и церковными, въ Батуринъ погребенъ. Всъ чины и народъ съ чистосердечнымъ сокрушеніемъ оплакивали сего достойнаго ихъ начальника. Онъ при всей своей нарочитой кротости, былъ хорошій вождь въ войскъ, отличный политикъ и справедливый судія въ правленіи. Послъ Зиновія Хмельницкаго одному ему приписать можно превосходныя качества. Для донесенія Царю о смерти Гетманской отправился въ Москву Писарь Генеральный, Карлъ Мокріевичь, съ другими Старшинами. Царь принялъ ихъ очень милостиво, сожалълъ много о умершемъ Гетманъ, столь достойномъ его уваженія и довъренности, и, наконецъ, совътовалъ чиновникамъ онымъ выбрать себъ такого Гетмана, который бы подобился характеру Многогръшнаго, а онъ объщаетъ и словомъ Царскимъ увъряетъ содержать ихъ и народъ Малоросійскій въ протекціи своей на точномъ основаніи первоначалъныхъ статей Зиновія Хмельницкаго. Для присутствія при выборахъ Гетмана опредълены отъ стороны Царской Министрами: Князь Григорій Григорьевичь Ромодановскій, Иванъ Ивановичь Ржевскій и Афанасій Ташлыковъ, а выборъ произведенъ того жь года, въ Іюлъ мъсяцъ, въ лагеръ Козацкомъ, между городами: Путивлемъ и Конотопомъ, на мъстъ, называемомъ Козацкая Дуброва, куда всъ чины и депутаты собрались. И выбранъ Гетманомъ Обозный Генеральный, Иванъ Самуйловичь, урожденный изъ города Зинькова, священническій сынъ, который тогда же, въ присутствіи Министровъ, приведенъ къ присягъ со всъми чинами и войскомъ на върность службы Царю и его наслъдникамъ.

Дорошенко, пресмыкаясь за Днъпромъ съ мъста на мъсто, не предвидълъ для себя ничего благопріятнаго, а напротивъ того замътилъ въ народъ и войскъ преклонность ихъ къ сторонъ Россійской и командованію Гетмана тамошняго. И для того сдълалъ всъ усилія и подкупы со стороны Дивана Цареградскаго, чтобы подвигнуть самаго Султана съ арміею на завоеваніе, прежде въдомства Ханенкова, а потомъ всея Малоросіи. Султанъ, Магометъ IV, резидовавшій тогда въ Адріанополъ, уговоренъ былъ и выступилъ дъйствительно къ границамъ Рускимъ, а съ 1-го Августа, 1672 года, осадилъ Каменецъ Подольскій, при которомъ встрътили Султана Ханъ Крымскій и Дорошенко съ своим войсками. Граждане съ своимъ слабымъ гарнизономъ могли защищаться въ городъ только 15 дней, а тамъ, за неимъніемъ запасовъ и довольнаго войска, сдали городъ на капитуляцію 16 Августа. Султан въъзжая въ городъ, ознаменовал пышность свою тъмъ, что велелъ прежде вырыть изъ земли всъхъ погребенныхъ мертвецовъ, везть кости ихъ далеко за городъ и вынесть изъ всъхъ церквей, Турками прежде разграбленныхъ, иконы, разложить ихъ по улицамъ городскимъ, вмъсто помостовъ для Турецкихъ пъшеходцевъ, а потомъ тъ церкви обратит въ мечети Турецкія, изъ коихъ оставлено, по просьбъ и искупу гражданъ, только три для Христіанъ и Армянъ. Султанъ, по таковымъ успъхамъ, командировалъ Хана Крымскаго и Дорошенка съ ихъ войсками въ Галицію для завоеванія тамошнихъ городовъ, Львова, Бродъ и другихъ, а самъ проходилъ съ арміею своею поперек Украины, послушной Ханенку до ръки Случи, и истреблялъ всъ ему встръчавшіеся, селенія огнемъ и мечемъ, т. е., по Турецки. Поляки, собравшись войсками своими и соединясь съ Ханенкомъ и его Козаками, выступили противъ Хана и Дорошенка и, разбивъ нъсколько ихъ партій, дальнъйшіе ихъ успъхи уничтожили и прогнали самихъ ихъ къ главной арміи Турецкой, на которую, однако, напасть не отважились, а прибъгли къ переговорамъ и искупленіямъ. И такъ, удовольствовавъ Министровъ Султанскихъ подарками, а самаго Султана знатною суммою червонцевъ, подъ титуломъ военной контрибуціи, выжили его тъмъ изъ своихъ предъловъ, и онъ возвратился на зимовлю въ городъ Бухарестъ.

Татарскія Орды, воюющія со всъми народами обыкновенно то по найму, то съ участковъ въ добычи, приходили часто по сему ремеслу къ претендаторамъ Гетманства Малоросійскаго и къ Полякамъ, ихъ нанимавшимъ, и проходили они всякой разъ, по симъ случаямъ, земли Запорожскія и ихъ улусы съ неминуемыми обидами и шкодами Козакамъ тамошнимъ. Кошевой ихъ Атаманъ, Сърко, сколько ни былъ добрей и сговорчивый ихъ сосъдъ, знавшій снисходить и уважать необходимости людей военныхъ, но когда въ 1673 году, проходя Татары земли Запорожцевъ на возвратъ отъ Каменца Подольскаго, захватили много лошадиныхъ и скотскихъ табуновъ Запорожскихъ и нъсколько ихъ мальчиковъ, которыхъ они всегда набираютъ въ Малоросіи изъ родни своей для наслъдства, то Кошевой не считалъ уже поступка сего шуткою или игрушкою, а ръшился воздать Татарамъ за то съ лихвою, и для того началъ ихъ казнить по порядку. Отправясь съ войскомъ своимъ въ Бълогородчину и, истребивъ аулы Татарскіе огнемъ и мечемъ до самаго Бългорода, взялъ сей городъ приступомъ, разграбилъ его и выжегъ до основанія. Потомъ, собравъ въ пристаняхъ морскихъ, Бълогородской в Гаджибейской, довольное число судовъ, отправился на нихъ съ пъхотою въ Крымъ, а конницъ повелълъ итти туда румомъ. Приставши къ берегамъ Карасубазара, побралъ и раззорилъ онъ всъ приморскіе города, незнавшіе сего посъщенія и, слъдовательно, бывшіе безъ обороны, а потомъ, прошедъ весь Крымъ до города Ора или Перекопа, соединился тамъ съ своею конницею и продолжалъ раззореніе Татаръ по селеніямъ ихъ. И такимъ образомъ, отомстя Татарамъ за обиды свои сторицею, воротился въ Съчь съ безчисленными корыстьми. Сърко оный былъ въ родъ своемъ человъкъ необыкновенный и единственный. Онъ, съ малочисленнымъ войскомъ своимъ, всегда удачно воевалъ и былъ побъдителемъ, не заводя, однако, ни съ къмъ неправедной войны. Сраженія у него почитались игрушкою, и ни одного изъ нихъ онъ не потерялъ. Татары Крымскіе и Бълогородскія, сіи страшилища и бичь всъмъ народамъ, были у Сърка пужливыми оленями и зайцами. Онъ нъсколько разъ проходилъ насквозь ихъ жилища и укръпленія, нъсколько разъ загонялъ всъхъ Татаръ въ Кефскія горы, гдъ и самые Ханы ихъ неразъ крылись въ ущельяхъ и кустарникахъ горскихъ. Татаре почитали Сърка великимъ волшебникомъ и обыкновенно титуловали его Рускимъ шайтаномъ; но въ спорныхъ между собою дълахъ всегда отдавались на его судъ, говоря: "Якъ Сърко скажеть, такъ тому и буть." При великихъ своихъ корыстяхъ и добычахъ, не былъ онъ ни мало стяжателенъ и корыстолюбивъ, но все то шло на другихъ, и даже на его враговъ. Одна Татарка того аула, изъ котораго отогнанъ Запорожцами скоть, представъ предъ Сърка съ малыми дътьми, жаловалась ему, что у нея отнята выслуженная ею корова, которая у нея одна и была, и чъмъ же мнъ кормить дътей ?" Сърко заразъ воротилъ весь табунъ скотскій того аула, и приказалъ аулу, когда не станетъ у просителькиной коровы молока, то чтобы они, всъмъ обществомъ, дътей ея отъ своихъ. коровъ молокомъ кормили, а на одъяніе ихъ далъ матери нъсколько штукъ, съ приказомъ, чтобы они, возросши, не воевали съ Русаками. Словомъ сказать, Сърко былъ человъкъ удивительный и ръдкихъ свойствъ въ разсужденіи храбрости, предприімчивости и всъхъ воинскихъ успъховъ, и, при достаточномъ числъ войска, легко могъ сделаться Тамерланомъ или Чингизъ - Ханомъ, т. е, великимъ завоевателемъ. Но, впрочемъ, онъ былъ и Запорожецъ, сіе есть родъ шута или юрода. Однажды писалъ къ нему Гетманъ Самуйловичь, выговаривая, для чего на Запорожскихъ степяхъ кочують свободно нъкоторые аулы Татарские? Онъ на сіе ему отвъчал, что то делается по снисхожденію войска, отъ причинъ недорода у Татаръ травъ, и что въ такомъ случаъ и они иногда отъ нихъ равномърнымъ снисхожденіемъ пользуются, заключилъ, наконецъ, тъмъ: "Когда бы и чортъ, Пане Гетмане, помогалъ людямъ въ крайней ихъ нуждъ, то брезговати тъмъ негодится; бо кажуть люде: нужда и законъ змъняе. А когда мы, живя съ Татарами по сосъдски, помогаемъ одинъ другому, то сіе умному ни мало неудивительно, а то намъ тилько дивно, що ты, Пане Гетмане, багато коло васъ хархируешь, мовъ, твій покійныкъ батюшка на хавтурахъ съ парахвіянами у Зинькови, чего мы и Вамъ упрійме желаемъ."

Со вступленія Гетмана Самуиловича въ управленіе Малоросіею, воззывалъ онъ Заднъпрскіе полки и всъхъ тамошнихъ жителей въ соединеніе съ нимъ въ одну протекцію Россійскую, и многіе начальники тамошніе отзывались готовностью своею на сіе соединеніе, но пологали препятствіемъ въ томъ однихъ своихъ самозванныхъ Гетмановъ, Дорошенка и Ханенка, и ихъ нелъпыя протекціи. По сему, въ началъ 1674 года, предпринять походъ Самуйловичемъ и Княземъ Ромодановскимъ съ ихъ войсками въ Заднъпровскую Малоросію для поисковъ надъ тамошними Гетманами. Походъ сей сначала сопровождался желаемыми успъхами, Заднъпровскіе полковые города: Черкасы, Генваря 7-го, а Каневъ, Февраля 3-го, сдались Самуйловичу при первомъ появленіи подъ ними войскъ Малоросійскихъ, а начальникъ Каневскаго гарнизона, Генеральный Старшина, Яковъ Лизогубъ, соединился съ Самуйловичемъ. Гетманъ Уманьскій, Ханенко, по смерти благодътеля своего, Короля Польскаго, Михаила Корибута Вишневецкаго, и когда въ Польшъ выбранъ былъ Королемъ недоброжелательствовавшій ему, бывшій Коронный Гетманъ, Янъ Собіевскій, въ Мартъ мъсяцъ, того же года, сдалъ свое Гетманство Самуйловичу и ему вручилъ клейноды свои Гетманские, булаву и другіе, отъ Короля полученные. Ханенку опредълены отъ Самуйловича довольные на содержаніе доходы, а для пребыванія отведенъ домъ въ городъ Кіевъ. Дорошенко, видя успъхи Самуйловича и преклонность къ нему народа, рвался отъ того неистовства и истреблялъ варварски селенія и жителей, соединившихся съ Самуйдовичемъ. Войска его, державшіясь подъ командою своихъ Полковниковъ: Михайла Забълы, Ефрема Уманьца, Григорія Бълогруда, Григорія Дорошенка, Остапа Гоголя, Андрея Соцкаго и Андрея Дорошенка, при Асаулъ Генеральномъ, Григоріъ Гамаліи, отправилъ онъ къ городу Корсуню и велълъ держаться при немъ въ оборонителъномъ состояніи до его прибытія къ нимъ, а самъ, съ прибывшими къ нему помощными Крымскими Татарами, отправился къ ръкъ Днъстру для вызову Турецкихъ войскъ отъ Паши Силистрійскаго и, въ ожиданіи ихъ, осадилъ городъ, Рашковъ, и сильно его штурмовалъ. Но жители и гарнизонъ, поддавшіесь Самуиловичу, отбили осаду Дорошенкову и самаго его прогнали. И онъ, извъстясь, что, вмъсто ожидаемыхъ войскъ отъ Паши Силистрійскаго, идетъ съ ними въ Молдавію самъ Султанъ Турецкій, пошелъ очищать ему путь по планамъ Турецкимъ, т. е., огнемъ и мечемъ, и такимъ образомъ истребилъ всъ жилища отъ Рашкова до города Лысянки, къ которому призвалъ Дорошенко отъ Корсуня свои полки, съ намъреніемъ взять тотъ городъ приступомъ. Но Козаки и жители тамошніе, всегда отличавшіесь великою отвагою и храбростію своею, частыми вылазками изъ города и нападеніемъ на станъ Дорошенка, уничтожили его осаду и принудили отступить отъ города. Корпусъ войскъ Малоросійскихъ, состоящій изъ 20,000, подъ командою Полковника Переяславскаго, Думитрашка, командированный Самуйловичемъ на помощь городу Лисянкъ, встрътивъ Дорошенка и его войско около мъстечка Орловича, далъ ему сраженіе, и оно было самое жестокое и отчаянное съ объихъ сторонъ. Войска, пересиливая одно другаго, гонялись по степу съ остервененіемъ, и степъ покрытъ былъ мертвецами и умирающими на 40 версть разстоянія; наконецъ, Дорошенко спасся бъгствомъ и съ остаткомъ войскъ заперся въ городъ Чигиринъ.

Гетманъ Самуйловичь и Князь Ромодановскій, свъдавъ отъ Думитрашка о положеніи Дорошенка, осадили его въ городъ Чигиринъ и готовились къ приступу, но приближеніе къ сему городу Султана Турецкаго съ его войсками принудило сихъ полководцевъ снять осаду и удалиться за ръку Днъпръ, при которой они берегли только переправы для воспрещеія непріятелю при случаъ его покушенія. Султанъ вошелъ въ Чигиринъ торжественно и все предъ нимъ падало и ползало по Азіатски. Колокола церковные замолкли и самыя церкви заперты и опечатаны были. Не смълъ никто шевельнуться ни по Богослуженію, ни по жительству, а всякъ считалъ себя ни живымъ, ни мертвымъ. Турки же все то дълали съ мущинами и женщинами, что только вздумали и что имъ необузданность и похотливость варварскаго внушала. Дорошенка командировалъ Султанъ съ войсками Турецкими взять городъ Умань, и онъ, осадивъ его, взялъ штурмомъ. Народъ и войска обезоруженные избиваемы были Турками въ глазахъ Дорошенка; не пощажено при томъ ни пола, ни возраста, и все предано мечу и губительству. Кровь по городу текла ручьями а трупы мертвецовъ валялись кучами. У чиновниковъ городовыхъ и войсковыхъ, по повелънію Дорошенка, содраны съ живыхъ кожи и, набитые соломою, отосланы къ Султану въ Чигиринъ, гдъ онъ разставлены были около квартиры Султанской и составляли тріумфъ и увеселеніе его. Изъ Умани отправился Дорошенко, по ряду, во всъ другие Заднъпрскіе города, которые сдавались ему безъ всякаго сопротивленія, и онъ спокойнымъ образомъ разграбилъ ихъ безъ милосердія, и, между прочимъ, отнялъ у нихъ нъсколько тысячь мальчиковъ и ихъ представилъ въ даръ Султану, со многими награбленными пожитками и денежными суммами. Султанъ, повелъвъ заразъ обръзать мальчиковъ по Турецки и сдълать ихъ Мусульманами, удовольствовался тъмъ отъ Дорошенка за сдъланную ему помощь. Заднъпрскіе Козаки, видя неистовые поступки Дорошенка надъ собратіею своею, тамошними жителями, и гнусное его дружество съ Турками, сими непримиримыми врагами и гонителями Христіанства, иные перешли на жительство въ Малоросію и въ Слободскіе полки, а другіе, ближайшіе къ границамъ Польскимъ, просили себъ покровительства у новаго Короля Польскаго, который, принявъ ихъ со всею охотою, определилъ надъ нимъ Гетманомъ, выбраннаго изъ ихъ же Старшинъ, Евстафія Гоголя. И сіи Козаки, въ числъ 14,700 человъкъ, съ новымъ Гетманомъ своимъ, Гоголемъ, бывъ во всъхъ дъйствіяхъ при Короле Собіевскомъ, славившемся отличными успъхами надъ Турками, особенно содъйствовали ему при побъдъ надъ Турецкимъ Визиремъ и его арміею, одержанной при столичномъ городъ, Вънъ, освобожденномъ тъмъ оть Турокъ въ часъ главнаго ихъ на него приступа, въ крайнее одолженіе Императора Нъмецкаго или Римскаго, Леопольда, имъвшего съ Турками несчастную войну и ими выгнаннаго изъ той его столицы, которую Король Собіевскій въ цълости ему воротилъ и доставилъ Императору сему счастливый съ Турками миръ.

Въ 1675 году Дорошенко, по дъламъ своимъ достойно наказанный презръніемъ отъ послушнаго ему прежде войска, съ Поляками соединившагось, оставшись въ Чигиринъ съ одними Чигиринцами и Турецкою гвардіею, состоящею изъ нъсколькихъ десятковъ Янычаръ, вздумалъ было отдаться въ протекцію Царя Московскаго и для того, чрезъ посланника своего, Писаря Стебловскаго, отправилъ въ Москву всъхъ Турецкихъ Янычаръ, представляя ихъ въ даръ Царю, и во увереніе того, что онъ болъе съ Турками держать союза не будетъ. Но какъ въ Москвъ такому зловредному человъку всякая протекція и покровительство вовсе отказаны, а Турки, свъдавъ о предательствъ Янычаръ, грозили ему живому ободрать кожу и выставить чучелу его на Серальскихъ воротахъ, то онъ приналъ отчаянное намъреніе обороняться въ Чигиринъ до потерянія своей жизни. Гетманъ Самуйловичь, расхаживая съ войсками своими въ Заднъпріи для прикрытія переходящихъ оттоль поселенцевъ и для удержанія набъговъ Татаръ и Поляковъ, осадилъ, между тъмъ, городъ Чигиринъ. Дорошенко, видя въ немъ свою гибель, прибъгнулъ кь милосердію Самуйловича и просилъ его, чрезъ родню свою, даровать ему жизнь и опредълить мъсто для уединеннаго окончанія дней своихъ и разкаянія. Самуйловичъ, по убъдительнымъ просьбамъ, сослалъ Дорошенка на его родину, въ городъ Сосницу, гдъ онъ, подъ присмотромъ и поруками, жилъ до своей смерти.

Государь Царь Алексъй Михайловичь, къ неизчетной горести своихъ подданныхъ и, не меньше того, Малоросіянъ, за кротость его, отмънно его любившихъ, 30 Генваря, 1676 г., скончался; но народъ обрадованъ былъ возшествіемъ на тронъ царскій достойнаго сына его, пріемника Федора Алексъевича. Царствованіе сего Государя началось продолженіемъ непріятельскихъ дъйствій съ Турками въ пользу Римскаго Императора, Леопольда, имъвшаго съ ними открытую войну, въ которой, съ Россійской стороны, дъланы диверсіи. Султанъ, съ своей стороны, дълая также вредъ Россіи, выпустилъ изъ Эдикуля Юрія Хмельницкаго, бывшего нъсколько разъ въ Малоросіи Гетманомъ, и объявилъ его Княземъ Сарматскимъ или Малоросійскимъ и Гетманомъ Козацкимъ. Войска ему опредълены Татарскія подъ командою самаго Хана Крымскаго, и Турецкія, съ Пашею Ибрагимомъ. Хмельницкій, съ тъми войсками разхаживая въ Заднъпрской Малоросіи, подговаривалъ народъ тамошній къ соединенію съ нимъ въ протекцію Турецкую, но, не получивъ въ томъ ни мало успъха, имълъ несчастіе видеть своими глазами многія варварства и неистовыя лютости, произведенныя Турками и Татарами надъ народомъ Рускимь, ему не покоряющимся. И когда примътили Турки врожденное въ Хмельницкомъ сокрушеніе надъ единовърнымъ и однороднымъ ему народомъ, то, оковавши его желъзами, отослали обратно въ Эдикуль Цареградскій, изъ котораго, по времени, произведенъ онъ изъ Князей Сарматскихъ пономаремъ Греческой церкви въ одномъ изъ тъхъ острововъ, въ которой онъ сосланъ на въчное заточеніе.

Султанъ Турецкій, свъдавъ въ 1677 году, что городъ Чигиринъ, по уничтоженіи Дорошенка и его власти, остался во владъніи Гетмана Самуйловича, отправилъ для завладънія тъмъ городомъ и его окрестностями многочисленную армію свою, состоявшую изъ Турковъ и Татаръ, подъ командою Хана Крымскаго и Сераскира Паши, Ибрагима, и повелълъ имъ, взявши Чигиринъ, идти на Кіевъ и овладъть онымъ и всею тогобочною стороною. Но не такъ-то дълается въ полъ, какъ располагается Султаномъ въ Сералъ. Ханъ съ Пашею и со всъми войсками прибыли къ Чигирину того года въ Іюлъ мъсяцъ и, осадивъ его со всъхъ сторонъ, окопались подъ нимъ по самыя уши. Гарнизонъ, состоявшей изъ 7,000 пъшихъ Козаковъ, подъ командою Полковника, Григорія Карповича Коровки, дълалъ во всъхъ предпріятіяхъ непріятеля храброе сопротивленіе и безпрестанными вылазками изъ города всегда его поражалъ. Гетманъ Самуйловичь и Князь Ромодановскій, бывши съ свойсками своими при Днъпръ, дали знать чрезъ лазутчика въ городъ, о подсылкъ къ нему свъжихъ помочныхъ войскъ, и сіи войска, въ числъ 7,000 пъхоты, по данному имъ наставленію и по согласію съ комендантомъ городскимъ, подойдя къ городу ночью, противъ 15 Августа, ударили на станъ Турецкій въ то время, когда изъ города сдълана на него вылазка. Пораженіе надъ Турками и Татарами учинено страшное: они, не зная настоящего числа нападающихъ, пришли въ ужасъ и, бросивши станъ и укръпленія, удалились отъ города въ крайнемъ безпорядкъ. При семъ убитъ и сынъ Ханскій, Османъ-Гирей. Султанъ, отмщевая за сіе пораженіе войскъ своихъ, велелъ умертвить съ тріумфомъ предъ сералемъ нъсколько десятковъ Рускихъ плънниковъ, взятыхъ подъ Чигириномъ, и такое подлое варварство почиталось во всемъ Мусульманствъ славнымъ и богоугоднымъ.

Въ 1678 году, когда Гетманъ съ Княземъ Ромодановскимъ съ войсками своими занимались иъ Заднъпрской Малоросіи укръпленіемъ городовъ и устроеніемъ въ нихъ гарнизоновъ, Татары Крымскіе позади ихъ сдълали во всъхъ силахъ своихъ нападеніе на Восточную Малоросію и, прошедъ до города Рославля, причинили въ ней великое опустошеніе, пленяя народъ и сожигая все, имъ встръчавшеесь. Въ тоже самое время Турецкая армія приближилась въ другой разъ къ городу Чигирину. Гетманъ съ Княземъ выступивъ ей на встръчу, имъли нъсколько легкихъ сраженій, въ объ стороны неръшительныхъ. Наконецъ, дана генеральная баталія, и Турки ее выиграли. Они, укръпившись окопами со множествомъ артиллеріи, отбивались отъ Россіянъ съ утра до ночи и принудили ихъ отступать. Но сіи, отступая, успъли подкръпить городской гарнизонъ свъжими войсками, и, въ помочь къ прежнему начальнику тамошнему, Коровкъ, оставили въ немъ стольника, Ивана Карповича Ржевскаго. Турки осадили заразъ Чигиринъ и подълали около него многіе окопы и насыпи; осажденные, производя изъ города жестокую пальбу и частыя вылазкн, уничтожили Турецкія приготовленія и самихъ ихъ нъсколько разъ отбивали. Но, напослъдокъ, Турки, подълавъ многія мины и подорвавъ ими городскіе валы, учинили генеральный приступъ въ сіи проломы. Гарнизонныя войска, видя неизбъжную свою гибель, предприняли самое отважное намереніе и ръшились, не отдаваясь вовсе въ плънъ, пробиться сквозь непріятеля во что бы то ни стало. Намъреніе сіе исполнили съ удивительною храбростію и удачею. Они построились въ одну продолговатую толстую фалангу, и когда Турки, пройдя городскіе валы, растянулись въ широкую линію, чтобы обнять городскую внутренность, то Козаки ударили на Турковъ поперекъ ихъ линіи и, сдълавши на нихъ сильный залпъ изъ ружьевъ, приняли передовыхъ на копья и такимъ образомъ, очистивъ себъ проходъ въ довольную ширину, прошли за городъ въ полномъ порядкъ и съ малою потерею. Нападавшіе съ тылу Турки повъргаемы были копьями, и они, видя великую свою гибель, слабо гнались за Козаками. Однако Козаки въ оборонительномъ состояніи прошли до самаго Днъпра, а тамо укрылись въ построенныхъ отъ арміи редутахъ и съ нихъ переправясь чрезъ Днъпръ, соединились съ своею арміею. Войска сіи, оставляя Чигиринъ, положили въ замкъ его подъ пороховые магазейны зажженные фитили, а пушки также наполнили порохомъ съ фитилями, которые, возгоръвшись, причинили изъ строеній ужасныя руины и истребили много Турковъ, наполнившихъ собою замокъ, стремясь за добычей. Изъ сихъ пробившихся войскъ составилъ Гетманъ шесть полковъ полевыхъ, Сердюцкихъ, т. е., непремънныхъ пъхотныхъ, какъ они стали за Короля Польскаго, Баторія, и отличались отъ другихъ пъхотныхъ полковъ реестровыхъ всегдашнею службою при границахъ, когда тъ возвращались, по окончаніи похода, въ полковыя свои жилища. Жалованья положено имъ было по три рубля на человъка въ годъ, а старшинамъ по чину каждаго, и мундиръ на два года, состоящій изъ куртки или камзола съ рукавами красной мальвы бумажной, набитый часто баволною и выстеганный частыми полосами, и изъ шароваръ суконныхъ голубыхъ, а вмъсто плащей изъ одного Турецкаго дуломана бълаго сукна, называвшагось габою, съ воротникомъ по поясъ. На сіе жалованье и снабдъніе учредилъ Гетманъ новые поборы съ поспольства по алтыну отъ дыму и покуховную пошлину съ горълки, за что возропталъ народъ и товариство и поднимали бунты.

По взятіи Турками Чигирина, въ 1679 году покушались они овладъть всею Эаднъпрскою Малоросіею, и для того, укръпивъ нарочито при Днъпръ городъ Черкасы, отправили корпусъ войскъ, составленныхъ изъ Турковъ, Татаръ и Чигиринскихъ Козаковъ, подъ командою нъякогось Яненка, бывшаго Старшиною при Гетмане Юріъ Хмельницкомъ, который и самъ былъ тогда при войскахъ, но подъ присмотромъ сего Яненка, а ему повълено покорять города, при Днъпр лежащіе. И онъ, во первыхъ, напавъ на городъ Каневъ, истребилъ его огнемъ и мечемъ, произведши неслыханныя варварства надъ таможними жителями при ихъ сопротивленіи. Потомъ, покорилъ другіе города безъ всякаго сопротивленія, яко устрашенные его лютостію; наконецъ, ворвался было и внутрь Малоросіи и раззорилъ многія селенія около Козельца, Носовкн, Иркліева и Яблонова, провозглашая при томъ себя Гетманомъ Заднъпрскимъ. Но выпавшіе въ томъ году необыкновенно глубокіе снъга и сдълавшаясь къ тому крайне жестокая стужа, истребили большую часть людей и лошадей изъ корпуса Яненкова, и онъ, съ остаткомъ, въ силу могъ доволоктись къ городу Черкасамъ. Войска Россійскія при Гетманъ и Ромодановскомъ расположены были тогда въ Кіевъ и около онаго въ чаяніи, что всъ силы Турецкія туда же обратятся; но, свъдавши о походъ одного Яненка, посланъ былъ на него сынъ Гетманский, полковникъ Стародубскій, Семенъ, съ Казачьимъ корпусомъ, который, преслъдуя убъгающего отъ него Яненка, побралъ и раззорилъ города: Черкасы, Корсунь, Драбовку и Мошны, а народъ тамошній перегналъ внутрь Малоросіи.

Турки, принявъ намъреніе удержать за собою Украину Малоросійскую по Днъпръ, въ 1680 году возобновили и укръпили надъ нимъ города Кизикирменъ и Кадакъ и ввели въ нихъ сильные гарнизоны, которые, сообщаясь съ кръпостьми и гарнизонами Чигиринскимъ и Черкаскимъ, составляли пограничную цъпь отъ Малоросіи. Татары Крымскіе, также присвояя владънію своему отъ ръки Конской до вершины ръки Ворсклы, раззорили и выжгли всъ селенія Малоросійскія, вдоль и въ окрестности ръки Мерлы бывшія. Гетманъ, съ войсками своими и Россійскими, прикрывая сторону Кіева и средину Малоросіи оть нашествія Турецкаго, не могъ воспятить Туркамъ въ ихъ работахъ и укръпленіяхъ, ни Татарамъ при впаденіи ихъ въ Восточную Малоросію. Хотя же и посылалъ онъ свои повелънія Кошевому Запорожскому Атаману, Сърку, чтобы имъ съ войскомъ его учинено было нападеніе на Татаръ, бродившихъ около Мерлы, и на Турковъ, укръплявшихъ города около Съчи, но сей военачальникъ, видя себя оставленнымъ внутрь тогдашнихъ владъній Турецкихъ и Татарскихъ, далеко уже отъ границъ Малоросійскихъ, ничего, по повелъніямъ Гетманскимь, не начиналъ, а, укръпивъ свои зимовники на разныхъ около Съчи Днъпровскихъ островахъ, велъ себя образомъ неутральнымъ и ожидалъ конца посягательствамъ Турецкимъ и войнамъ ихъ съ Россіею и Цезаремъ. А какъ, между тъмъ, именно въ 1682 году, Царь Федоръ Алексъевичь, къ несказанной горести, скончался, а на мъсто его воцарились младые братья его, Іоаннь и Петръ Алексъевичи, обыкновенно за младость ихъ иностранцами мало уважаемые, то по тому и Съчь Запорожская съ Чигиринскимъ дистриктомъ считалась въ обладаніи Турковъ до заключенія съ ними мира.

Король Польский, Янь Собіевскій, присвояя себъ Заднъпрскую Малоросію, съ согласія, однако жь, Козаковъ тамошнихъ, бывшихъ съ нимъ въ безпрестанныхъ походахъ противъ Турковъ, по союзу съ Цесаремъ, въ 1683 году, возвращаясь изъ славной оной побъды надъ Турками подъ Въною, опредълилъ въ Заднъпрскіе полки Гетманомъ, выбраннаго Козаками изъ своихъ Старшинъ, Якима Куницкаго, на место убитаго подъ Въною Гетмана ихъ, Евстафія Гоголя. Но когда, въ 1684 году, командированъ былъ сей Гетманъ оть Короля съ своими Козацкими полками въ Бессарабію для поисковъ надъ Бълогородскими Татарами, собравшимись идти войною на Венгрію, то онъ, увидя Татаръ въ большемъ числъ отъ своего корпуса, оробълъ и скрылся подлымъ образомъ изъ своихъ полковъ, оставивъ ихъ въ неръшимости на произволъ судьбы. Козаки, провозгласивъ заразъ главнымъ начальникомъ своимъ Полковника Бряцлавскаго, Димитрія Могилу, сдълали изъ полковъ своихъ, по его повелънію, пъшую батаву или Фалангу и, бывъ окружены со всъхъ сторонъ Татарами, пробились сквозь ихъ толпы и воротились къ своимъ границамъ благополучно оборонительными мърами, а тамъ, сыскавъ убъжавшаго оть нихъ Куницкаго, убили его, по приговору всего войска, тупыми концами своихъ ратищъ. Король Собіевскій, утвердивъ Могилу надъ полками Заднъпрскими Гетманомъ, въ 1685 году командировалъ его съ тъми полками къ арміи Императора Нъмецкаго въ помощь на Турковъ, и онъ, проходя Буковину и Валахію, завоевалъ, пограничный съ Венгріею, городокъ Каменку, укръпленный Турками и ихъ гарнизономъ, потомъ, соединясь съ арміею Цесарскою, бывшею въ командъ Текелія, содъйствовалъ сильнымъ образомъ, выгнать изъ Венгріи Турковъ и Татаръ, разбитыхъ ияи во всъхъ мъстахъ.

Съ Россійской стороны, не смотря на вредныя для ея движенія Турецкихъ и Татарскихъ силъ, въ началъ 1686 года предприняты воинскія приготовленія противъ Польши, поводомъ сближенія тридцатилътняго съ нею перемирія или срочнаго мира. И для того повелъно отъ Царей Гетману Самуйловичу вступить съ своими войсками въ предълы Литовскіе и Бълорускіе и показывать видъ войны наступательной. Гетманъ, исполняя повелънія Царскія во всей ихъ точности, выступилъ съ войсками своими, состоящими изъ 40,000 конницы и пъхоты, къ границамъ Польскимъ и, переправлсь чрезъ ръки Сожь и Припеть, занялъ города Гомель, Лоевъ и Чернобыль безъ воякаго кровопролитія и грабительства. Сими дъйствіями подвигнутое къ дъятельности Правительство Варшавское, согласясь съ Министерствомъ Россійскимъ, давно трактовавшимъ о мпрныхъ условіяхъ, заключило, наконецъ, въчный между Россіею и Польшею миръ. Трактата сего мира подписанъ и ратифпкованъ, и въ немъ въчно уступленъ Россіи городъ Смоленскъ съ его уъздомъ, а Малоросія оставлена на тъхъ положеніяхъ, каковы оть стороны Польской учннены мъ нею трактатомъ Зборовскимъ и каковы эаключены въ договорахъ съ Россіею при ея съ нею соединеніи. Россіяне, съ своей стороны, обязались защищать Польскія владънія оть Татарскаго нападенія. Успокоившись, такимъ образомъ, Россія отъ стороны Польской, въ 1687 году предприняла походъ самый ръшительный противу Крыма, съ намъреніемъ покорить его своей власти, или вовсе раззорить. И для сего собраны многочисленныя арміи, какія давно Россія выводила, и надъ ними, по повелънію правительствующей Царевны, Софіи Алексъевны, принявшей въ семъ году правленіе Государства по молодости братьевъ ея, опредъленъ главнымъ командиромъ любимецъ сея Царевны, Бояринъ и Князь, Василій Васильевичь Голицынъ, и у него было Великоросійскихъ войскъ 120,000; при немъ въ товарищахъ, но подъ его руководствомъ, былъ Гетманъ Самуйловичь съ 60,000 Малоросійскихъ войскъ, конныхъ и пъшихъ. Арміи сіи двинулись въ своихъ границахъ, одна за другою, однако объ вмъстъ и по одной дороге или степи. Удивительный и невъроятный страхъ оть Татаръ, видно вкоренившійся въ Россіянъ отъ временъ великихъ оныхъ завоевателей, Батыя и Мамая, заставлялъ ихъ держаться вмъстъ всъмъ, претерпъвая необъятныя оть того недостатки, стъсненія и крайнія нужды такъ, что и самая вода почиталась иногда великою ръдкостію и дороговизною, и торговавшіе ею наживали великія суммы. Въ такому однако, устройствъ дошли арміи спокойно до ръки Конской, отдъляющей земли Запорожскія оть степей Крымскихъ. За сею ръкою увидъли они степь, выезженную на необозримое пространство во всъ стороны. Надежда пройти сіи пожарища и найти далъе для скота пастьбы, а не меньше и досада оть неудачи похода, заставили полководцевъ идти впередъ; но сколько они ни силились преодолъть крайность и достигнуть своей цъли, только содълывали для войска и скота неизбъжную гибель. Наконецъ, дошедъ до того, что лошади у конницы и скотъ въ обозахъ провіантскихъ всъ почти отъ голода пали и запасы харчевые и другіе принуждены бросить и жечь, убъждены тъмъ воротиться къ своимъ границамъ и доволоклись къ нимъ съ великою потерею людей и скота отъ холоду и жажды. Неудачу похода сего и претерпънное въ немъ великое несчастіе сложили на одного Гетмана Самуйловича. Вина его подходитъ близко къ той баснъ, въ которой волкъ винилъ овцу, для чего она возмутила ему воду внизу той ръки, изъ которой сверху ея онъ пилъ. Обвиняли Гетмана, что онъ въ пользу Татаръ велълъ впереди себя выжечь передъ собою степь ту, по которой онъ самъ съ войскомъ своимъ шелъ и претерпълъ отъ того больше другихъ убытковъ упадкомъ лошадей и потерею запасовъ и экипажей. Въ другое время стали бы разсуждать, что такую обширную степь, по которой проходятъ великія конныя арміи, надобно обнять и зажигать цълыми сотнями людей и надобно бы сихъ людей отыскать и уличить тъмъ Гетмана; стали бы еще судить и о томъ, что ближе всъхъ выжечь степь, самымъ Татарамъ, чъмъ того ожидать оть стороннихъ. Но такихъ подробностей тогда не учинено; а довольно было однихъ догадокъ и голословныхъ доносовъ, утвержденныхъ крестнымъ знаменіемъ, ы зло оное истреблено съ его корнемъ такъ, что и отголосковъ не осталось. Князь Голицынъ былъ тогда въ самой силъ при дворъ Царевны: судъ и милость, животъ и смерть, состояли въ его рукахъ. Итакъ, двумъ сынамъ Гетманскимъ, Полковнику Стародубскому, Семену, и Полковнику Нъжинскому, Григорію, схваченнымъ тайно изъ корпуса, бывшего противъ Бълогородскихъ Татаръ, отрубили обоимъ головы въ городъ Путивлъ, и тъла ихъ зарыты на кладбищъ абыякъ безъ Христіанскаго погребенія. Самаго Гетмана, взятаго ночью въ мъстечкъ Коломакъ, въ тамошней церкви, во время слушанія всенощной, и младшаго сына его, Якова, при немъ бывшаго, безъ всякаго спроса и оправданія, завезено въ Сибирь въ заточеніе и скоро объявлено мертвыми. Имъніе Гетманское и имъніе сыновъ его Полковниковъ, яко орудіе настоящей вины ихъ, разграблены и разобраны по рукамъ, а недвижимость описана и забрана въ Казну. Доносъ на Самуйловича есть отрыжка старыхъ его враговъ и доносителей. Они появлялись еще съ первыхъ дней его Гетманства, и то были. Полковникъ Стародубскій, уроженецъ Рославскій, и протопопъ Нъжиніскій, Вольховичь, и другіе, кой за ложь ихъ и фальши осуждены отъ Царя на смерть по законамъ, а Самуйловичемъ прощены по Христіанству. Страшное судилище надъ Самуйловичами и такъ слабыя на нихъ доказательства воздвигнуты тайнымъ ковомъ Асаула Генеральнаго, Ивана Степановича Мазепы, искавшаго давно Гетманскаго достоинства. Онъ, бывши съ молдыхъ лътъ при домъ Самуйловича учителемъ дътей, а потомъ любимцемъ его и фаворитомъ, посыланъ нъсколько разъ отъ него въ Москву съ Козачьимъ корпусомъ подъ часъ возмущеній Стрълецкихъ, и бывъ ученый при томъ пришлецъ, или, какъ бы сказать, между слъпыми одноглазый Король, сыскалъ въ Москвъ такое обширное знакомство съ придворными и вельможами, что и сами Царевичи довольно его знали и за ученость и бывалость отмънно уважали. И такъ нетрудно уже ему было пріобръсть довъренность у Министровъ, и особливо у верховнаго между ними, Князя Голицина. Доносителей на Гетмана также подобрать было не трудно; ибо, отъ частыхъ перемънъ Гетмановъ и другихъ чиновниковъ, завелось въ Малоросіи столько ябедниковъ, сколько было желателей подхватить что либо при перемънъ, т. е., ловить рыбу въ мутной водъ. И сіи доносчики были тъ самыя Мазепины твари, коихъ послъ онъ наградилъ отдачею имъ въ аренду разныхъ откупнмхъ скарбовыхъ статей и чинами съ прибыточными должностьми. Осталось только подобрать и умножить голоса при выборъ въ Гетманы. Но сіе такому искуснику, каковъ былъ Мазепа, ни мало было не затруднительно.

На главную страницу